Какой сценарий выберет Иран - египетский или сирийский?
Расклад Михаила Шерешевского

АНАЛИТИКА  31 Октября 2022 - 14:02

Журнал Economist недавно опубликовал материал о событиях в Иране, в котором рассматривается сценарий военного переворота в духе Египта. Арабская весна, т.е. массовые протесты миллионов египтян, привели в 2011 году к падению диктатуры. Это случилось в том числе потому, что военные не имели большого желания подчиняться диктатору Хосни Мубараку и его сыну, которого он готовил в преемники, и не стали их защищать. Так же и в Иране диктатор Али Хаменеи готовит сына, Моджтабу, в преемники и армии это может не нравиться. Впрочем, пока она не вмешивается.

Авторы издания указывают на следующие обстоятельства. В отличие от того, что происходило в стране в последние годы, иранскому режиму пока не удается подавить протесты. Это открывает ряд возможностей. На данный момент высший генералитет Ирана заявляет, что поддерживает аятоллу Али Хаменеи, верховного лидера, которому принадлежит вся или почти вся власть в стране. Но неясно, как далеко они зайдут, чтобы поддержать тяжело больного 83-летнего старика, который хочет назначить своего сына преемником. Когда протесты в Египте вышли из-под контроля в 2011 году, высшее военное руководство оттолкнуло непопулярного президента (который также готовил своего сына в наследники) и позволило ненадолго расцвести представительной демократии. Затем оно захватило власть с помощью военного переворота. В Иране, как и в Египте, руководство армии имеет обширные и грязные деловые интересы, которые необходимо защищать. Если они почувствуют, что верховный лидер тонет, у них не будет стимула идти ко дну вместе с ним.

К этим рассуждениям следует прибавить, что в Исламской Республике Иран существуют две армии. Первая - обычная, вторая – религиозная, то есть Корпус стражей исламской революции (КСИР), созданный режимом на базе исламистских ополчений в 1979-1980 годах (численность около 100 тыс). Туда набирают наиболее религиозных призывников. Но сверх того, у КСИР - собственное командование, спецслужбы и специальное ополчение - басиджи, которое является важнейшим элементом для подавления протестов.

За более чем четыре десятилетия существования режима КСИР подчинил себе ключевые отрасли экономики и государственные институты. Его руководство крайне коррумпировано, состоит из миллионеров и мультимиллионеров. Эти люди, или их родственники и друзья, управляют многими государственными компаниями и частными предприятиями, живущими благодаря госзаказам и субсидиям. Их благосостояние непосредственно зависит от существования режима. Интересно также, что все внешние военно-политические операции Ирана осуществляются с помощью КСИР, в то время как обычная армия в них почти не участвует.

Однако обычная армия существует, причем в ней служит больше людей, чем в КСИР. Ее руководство также участвует в различных экономических предприятиях, но оно отодвинуто от власти и режим традиционно испытывает к армии недоверие. В отличие от КСИР, военных пока не привлекали к подавлению протестов, так что, теоретически, египетский сценарий возможен.

Но можно представить себе еще один сценарий - сирийский, распад страны на борющиеся анклавы - персидские, азербайджанские, курдские, арабские и др. Почему?

Нынешнее протестное движение направлено против тирании. Его участники требуют ликвидации полицейского государства, прекращения массовых репрессий, освобождения из тюрем критиков диктатуры, права женщин одеваться так, как они хотят. Однако, пока что движение лишено идеологии, способной объединить Иран, в отличие от падающей идеи интегральной шиитской теократии (шиитской религиозной централизованной нации, говорящей на фарси).

Протестующие иранцы не обсуждают социально-классовые проблемы в отличие от революции 1979 года и почти не говорят о национальных проблемах, связанных с экономической дискриминацией меньшинств. Между тем, основные средства из регионов перекачиваются в столицу - Тегеран, и в провинцию Фарс, где и развиваются экономика и промышленность. Азербайджанские, курдские, арабские регионы беднее, и в этом болезненном перекосе экономического развития одна из причин того, почему именно эти районы часто становятся центрами бунтов.

Вторая проблема связана с культурно-языковой и политической дискриминацией. Отсутствие или слабое присутствие в школах местных языков, отсутствие местного самоуправления, насильственное доминирование языка фарси, при том, что нацменьшинства составляют не менее половины населения - все это вызывает их раздражение.

К тому же, часть населения иранской периферии исповедует суннитский ислам, число сторонников которого все время растет, поскольку в этих регионах выше рождаемость. Это тоже порождает конфликт с шиитской теократией.

Во время революции 1979 имелось множество идей о переустройстве общества: от автономных самоуправляющихся рабочих советов на заводах и автономии регионов в рамках общей страны, до либерального конституционализма и рынка, от шиитской централизованной теократии до политико-экономических моделей, напоминающих СССР. Миллионы людей обсуждали, принимали или отвергали эти идеи, пытались воплотить их в жизнь. В то время много говорили о федерализации или децентрализации Ирана, о необходимости предоставить регионам автономию.

Однако победившая шиитская теократия, во главе которой сначала встал аятолла Рухолла Хомейни, а затем его преемник Али Хаменеи, подавили протесты. Именно тогда КСИР был впервые опробован на поле боя - первоначально его использовали для подавления курдских и азербайджанских протестов.

Теократия, управляющая Ираном - режим верховного лидера и КСИР - обладала определенными идеями о том, как руководить страной. Они предложили интегральный проект, основанный на шиитском исламе и языке фарси, а также на централизованном управлении. Фактически, Иран должен был превратиться в единую нацию - с одной религией и одним языком, нацеленную при этом на научно-промышленную модернизацию (режим выступал за развитие технологий, университетов и промышленности).

Однако по мере того, как доверие к режиму падало, его идеология слабела. Дети влиятельных чиновников «сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть», выставляют в Инстаграме свои фото на фоне дорогих вилл и личных бассейнов, пьют вино и ездят на шопинг в Италию, в то время как их отцы учат народ религиозному благочестию и скрепам. Но если ты не можешь навести порядок в своем доме, почему ты учишь других?

На смену официальной идеологии ИРИ снизу продвигается и растет персидский национализм. Его так же поддерживают влиятельные эмигрантские персидские СМИ. Его символом стали собрания иранцев на могиле царя Кира и противопоставления персидского - исламскому, включая даже некоторый рост интереса к традиционной для Ирана религии - зороастризму.

В свою очередь, в регионах усилился местный национализм - азербайджанский, курдский, арабский и другие. Далеко не случайно во время протестов в Южном Азербайджане звучат требования национальной независимости, а курдские участники восстания порой предлагают перенести его на все курдские регионы Ближнего Востока.

Проблема состоит в том, что современное восстание не предлагает никакого образа общего иранского будущего, кроме того, что мужчины и женщины будут сидеть в барах, одетые в бикини, и пить вино, как это показано на картинках, которые рисуют и распространяют протестующие. Автор этой статьи ничего не имеет против баров и открытых женских тел, но можно констатировать, что на фоне героического поведения протестующих, которые с голыми руками идут против вооруженного врага, их идеи примитивны.

Может показаться, что это неуместные несвоевременные придирки. К тому же, некоторые протестующие говорят о единстве курдов, азербайджанцев и других народов. Увы, все далеко не так просто. В случае дальнейшего роста протестов неизбежно появится вопрос о будущем устройстве регионов Ирана, об исправлении экономических перекосов... или о том, где пройдут их границы.

За этим поверхностным движением, неспособным сформулировать политическую альтернативу (не говоря о социальной) уже видны растущие локальные национализмы - персидский, азербайджанский, курдский, арабский. Так появляются условия для реализации сирийского сценария. В чем он заключается? В том, что борющиеся чиновно-бюрократические, криминальные и буржуазные местные лидеры, опираясь на национальные и этно-конфессиональные связи и лозунги, начнут драку за передел собственности и власти в государстве. Более конкретно - за контроль над районами со смешанным населением, за то, через какое многонациональное село пройдут новые границы и какой народ будет в данном селе жить, а какой - уже нет, за право собирать налоги с местного населения или за центральную власть.

Если такое движение начнется, в него неизбежно станут вливать свои усилия соседние страны, как это случилось в Сирии. Кто-то поддержит центральную власть, готовую, подобно режиму Асада, проливать водопады крови. Кто-то, наоборот, даст деньги и оружие национальным движениям регионов. Почему? Как потому, что происходящее напрямую затрагивает интересы соседних государств, так и потому, что ослабленная и полуразрушенная страна неизбежно становится объектом экспансии соседей.

Увы, не существует гражданских и этнических войн без внешнего вмешательства. Дело не в том, что внешние силы стоят сегодня за протестами (скорее, нет), а в том, что ослабевшего хищника начинают рвать на куски другие хищники.

При всей важности автономии регионов, Ирану для того, чтобы избежать войны всех со всеми, нужна общая идея. И вряд ли этой идеей может стать либеральная демократия, ведь она не устраняет ни социально-классовые, ни региональные, ни этно-конфессиональные конфликты. Бедность и национальный вопрос никуда не исчезнут. Кроме того, великая экстатическая цивилизация Ирана не станет тупым обществом потребления, которому все безразлично, кроме денег и карьеры. Словом, игнорировать проблемы не получится. Плата за инфантильный отказ их решать может оказаться слишком большой.

Caliber.Az

Просмотров: 3170