Иран-Израиль: война никому не нужна, но может начаться Расклад Шерешевского

В понедельник президент США Джо Байден прервал свое выступление, чтобы принять участие в срочном заседании в «Ситуационной комнате» (комплекс из нескольких помещений Белого Дома, который управляется персоналом Совета национальной безопасности и используется президентом, его советниками и представителями армии и спецслужб с целью преодоления кризисных ситуаций и для оперативного принятия решений по чрезвычайным вопросам внутри страны или за рубежом.). Главной причиной, по-видимому, стали удары иранских беспилотников по американским базам в Ираке и Сирии. На прошлой неделе эти базы уже были атакованы проиранскими ополчениями с использованием крылатых ракет и дронов. Ответственность взяла на себя группировка «Исламское сопротивление в Ираке». В понедельник базы снова были обстреляны. США сохраняют военное присутствие в регионе: в Ираке находятся около 2500 военных, в Сирии - 900.

Скорее всего за нападением стоят проиранские ополчения, которые в значительной степени контролируют Ирак и Сирию. Они связаны с зонтичной организацией Силы народной мобилизации Ирака (СНМ) и используют различные выдуманные названия. А за ними стоит Иран - он их финансирует, вооружает и направляет.

Применение названий-ширм - типичная тактика «правдоподобного отрицания», используемая иранским руководством. Тегеран заявляет в каждом случае «это не мы» и действует с помощью прокси, а не напрямую. Такая позиция несколько затрудняет ответные удары и, обычно, если они наносятся, то не по территории самого Ирана, «дабы не вызвать эскалацию». В противном случае руководству США придется как-то объяснять своему населению, почему оно затевает войну с огромной ближневосточной страной. И доказательства причастности Ирана к обстрелам американских баз могут оказаться не слишком убедительным с точки зрения общества, многие члены которого даже не знают, где находится эта страна.

Тактика правдоподобного отрицания позволяет иранцам по своей воле в нужный момент эскалировать ситуацию до определенного уровня, а затем деэскалировать ее. Скорее всего, так случится и на сей раз. Американцы ответят бомбежкой проиранских ополченцев где-нибудь в Сирии, тем дело и кончится. Спустя какое-то время несколько ракет и беспилотников снова ударят по базам США. Но зачем Иран это делает?

Атаки на американские базы, как и обстрелы со стороны ливанской «Хезболлы» израильских военных на границе с сектором Газа - это иранский ответ на израильские бомбежки Газы и попытку уничтожить ХАМАС - союзника Тегерана. Иран дает понять американцам и израильтянам, которые объединились против него, что он может и ударить в ответ на разрушение Газы. Он держит противников в напряжении, заставляя их проявлять некоторую осторожность. 

Возникает вопрос: готов ли Иран к полномасштабной войне с Израилем и США? Ответ, если его кратко сформулировать, звучит так: «Иран, точно так же, как Израиль и США, т.е., другие главные участники конфликта, хотел бы избежать большой войны, но не знает, получится ли ее избежать».  Этот момент стоит раскрыть подробнее.

В понедельник агентство Reuters выпустило большой материал, посвященный данному вопросу. Издание связалось с высокопоставленными чиновниками Ирана, США и Израиля, чтобы выяснить, насколько воинственно они настроены. И хотя никто не станет раскрывать свои военные планы, в целом все три группы чиновников завили о нежелании допустить большой вооруженный конфликт, и о том, что у Ирана, скорее всего, нет желания его начинать первым.

Существует один серьезный фактор, из-за которого Иран может оказаться вынужден вступить в войну с Израилем. Если Тегеран отвернется от своих союзников, например от ХАМАС, он продемонстрирует слабость и неспособность защитить партнеров, в верности которым (в ходе борьбы с Израилем) он поклялся. Слабость может иметь фатальные последствия на Ближнем Востоке. Здесь (впрочем, может быть, везде?) готовы принимать всерьез только тех, кто обладает сильными вооруженными соединениями и готов вступить в бой ради защиты своих интересов. Кто проявит слабость - тот обречен. Не является ли это вообще универсальным принципом любой политики?

С другой стороны, Тегеран очень не хочет вступать в большую войну и на то есть две фундаментальные причины. Во-первых, США направили к берегам Израиля для его защиты две авианосные группы - это огромная военная мощь. Байден предупредил Иран о последствиях, если тот вмешается в войну Израиля с ХАМАС. Цель США - не позволить иранцам и их союзникам в Ливане («Хезболла»), Сирии (режим Асада плюс различные ополченцы), в Ираке (СНМ) и Йемене (хуситы) развязать полномасштабную войну с Израилем, отвлекая его от Газы. Мол, пусть Израиль разберется с ХАМАС после рейдов этой организации 7 октября, а вы не мешайте. Воевать одновременно с Израилем, который обладает самыми боеспособными ВВС на Ближнем Востоке, и с Америкой Тегерану не хочется.

Во-вторых, в отличие от Израиля, в иранском обществе, по-видимому, преобладают антивоенные настроения, причем они иногда переходят в антипалестинские. Иранский режим смертельно надоел большинству населения страны. Иран нестабилен. Там постоянно происходят массовые протесты и забастовки, в которые вовлечены различные социальные группы - рабочие крупных фабрик, студенты, нацменьшинства, женщины, молодежь, пенсионеры, фермеры, торговцы с базаров... Руководство Ирана возмущает почти всех в том числе потому, что тратит огромные деньги на помощь ХАМАС и «Хезболле» в условиях, когда большинство иранцев находятся на черте или за чертой бедности, а инфляция достигает 50 процентов по официальным данным (некоторые иранские наблюдатели считают, что в действительности она в два раза выше). «Ни Газа, ни Ливан, жизнь отдам лишь за Иран!» - это скандирование давно уже стало фирменным знаком иранских антиправительственных протестов.

Подводим итоги. Если начать патриотичную войну с Израилем (да еще и с Америкой), шансов на победу в ней у Тегерана немного, учитывая огромный военный потенциал его оппонентов. Зато в тылу можно получить восстание в духе России 1917 года, когда мобилизованные солдаты подняли на штыки полицейских и собственных офицеров, и отказались отправляться на фронт. Таковы две веские причины для Ирана не вступать в войну.

С высокой вероятностью иранский режим выберет срединный путь - вмешательство на низком уровне, т.е. систематические, но не слишком мощные обстрелы ракетами и беспилотниками военных баз Израиля в приграничных с Ливаном районах (там это будет делать «Хезболла»), и обстрелы американских военных баз в Сирии и Ираке. Цель - сохранить лицо и держать оппонентов в напряжении. 

Израиль тоже не хочет воевать на 3-5 фронтов сразу. Его цель - уничтожить ХАМАС в противостоянии один на один, о чем говорят израильские силовики.

Но дело в том, что ситуация стала непредсказуемой. Например, в случае если ХАМАС в Газе окажется на грани поражения, не факт, что Иран сможет удержаться от активного и массированного вмешательства, поскольку невмешательство может стоить ему влияния в регионе. 

А что, если очередной удар или проникновение боевиков «Хезболлы» в Израиль окажутся настолько же ошеломляющими, как атака ХАМАС 7 октября? Что, если это вынудит руководство Израиля начать тотальную войну с «Хезболлой» и ее спонсором - Ираном (помним о специфике Ближнего Востока и необходимости продемонстрировать мощный ответ на серьезные удары)? Проблема в том, что никто не знает, какой силы удар вызовет бешеную реакцию одной из сторон.

Скорее всего, Иран не станет начинать большую войну с Израилем и не отдаст такой приказ своим прокси из «Хезболлы». В полномасштабной войне с Ираном сейчас не заинтересован и Израиль по причинам, о которых говорилось выше. США также не хотят ирано-израильской войны - они посчитали, что подобное развитие событий приведет к росту цен на нефть до 150 долларов за баррель и мировой рецессии, а она лишит корпорации прибылей и вызовет протестные настроения в Америке незадолго до выборов. Кроме того, американцам хотелось бы уменьшить свое присутствие на Ближнем Востоке, чтобы получить возможность сосредоточить основные ресурсы против главного конкурента - Китая.

И, тем не менее, ситуация остается угрожающей и по-своему парадоксальной. Большая ирано-израильская война никому не нужна, но она может начаться в любой момент.