Ось Баку-Анкара-Тель-Авив как стержень нового регионального порядка Расклад Сергея Богдана

На этой неделе Турция объявила о восстановлении полноценных дипломатических отношений с Израилем. Этому не помешала и жесткая критика Анкарой израильских действий в отношении палестинских организаций. Сближение Турции и Израиля придает дополнительный вес азербайджано-израильским отношениям, стабильно развивавшимся все это время, и создает основу для фундаментальной перестройки Ближнего Востока и Южного Кавказа многосторонними усилиями этих стран.

Изоляция ведет в никуда

В четверг, на пресс-конференции с министром иностранных дел Кыргызстана, глава турецкого МИДа Мевлют Чавушоглу объявил о решении обменяться послами с Тель-Авивом. В тот же день президент Реджеп Тайип Эрдоган провел телефонный разговор с премьер-министром Израиля Яиром Лапидом, в ходе которого было подчеркнуто, что новый посол будет назначен в кратчайшие сроки. Тем самым две страны подведут черту под «ледниковым периодом» в своих отношениях.

 Турецко-израильские отношения стали стремительно ухудшаться с 2010 года в связи с израильской блокадой Сектора Газа и рейда на турецкий корабль с гуманитарной помощью осажденной Газе. В 2018-19 годах, после жесткого разгона палестинских демонстраций, были отозваны и послы.

Диалог с Израилем возобновился год назад, после смены правительства в Тель-Авиве и избрания президентом Ицхака Герцога, за которым последовал его визит в Турцию в марте, после чего в мае Израиль посетил Чавушоглу (став первым за 15 лет турецким министром иностранных дел, посетившим эту страну). Завершил подготовку к восстановлению отношений нынешний премьер-министр Израиля Яир Лапид, приехавший в Турцию в июне.

 На первый взгляд все это кажется парадоксальным, учитывая турецкую критику политики Израиля. Но следует заметить, что Анкара, даже критикуя Тель-Авив, обычно избегала неконтролируемой эскалации и модных нынче в восточноевропейской политике публичных выражений возмущения, ярости или гнева, посредством которых сейчас принято выдвигать некие мнимые претензии на моральное превосходство над оппонентами. Защищая палестинцев от израильского давления, Анкара одновременно пресекала иранские попытки воевать с Израилем на турецкой территории, а турецкая критика Израиля никак не препятствовала близким отношениям Израиля с ближайшим союзником Турции — Азербайджаном. Но в целом отсутствие каналов официального взаимодействия между Анкарой и Тель-Авивом вело к тому, что все три страны, играя лидерские роли в своих регионах, не могли в полной мере воспользоваться потенциальными возможностями трехстороннего сотрудничества.

Турция восстанавливает отношения с Израилем после нормализации в последнее время отношений с ОАЭ, Египтом, Саудовской Аравией и заявлений о готовности взаимодействовать с Сирией. Кому-то может показаться, что Анкара поступилась некими своими принципами после длительной конфронтации с этими странами. Но не стоит спешить с такими выводами.

Дело в том, что полный и постоянный разрыв отношений вкупе с прочими бескомпромиссно враждебными действиями лишает действующую таким образом страну возможности влиять на другую сторону, ведь сам разрыв отношений обретает некий политический вес и работает как инструмент воздействия лишь в ситуации, когда эти отношения выглядят реалистичными. Это правило действует даже в случае сверхдержав — вспомним поддерживаемую на протяжении десятилетий американцами и «коллективным Западом» изоляцию Северной Кореи, Кубы или Ирана, или попытки России сделать нечто подобное в отношении Прибалтики и прочих восточноевропейских стран. Во всех этих случаях результаты были прямо противоположные поставленным целям. Да, это может быть обставлено красиво и этично – заклеймить противоположную сторону как «террористов», «нацистов» и пр. и обложить эмбарго и санкциями, но как показывает история — все это крайне неэффективно.

Кстати, потому-то и сейчас Баку и Анкара не поддаются на провокации некоторых радикальных кругов в Ереване и продолжают вести переговоры (хотя порой азербайджанская армия и вступает в дело). Это — политика стратегически мыслящей стороны, которая понимает, что можно, конечно, оборвать переговоры и «дожать» оппонента силовым путем, но это себя в конечном итоге не оправдает, а ответственный политик (в отличие от экзальтированного активиста или публициста) будет думать о долгосрочной перспективе и работать не над тем, чтобы кого-то сокрушить и раздавить, а наоборот, чтобы договориться и отыскать пути к совместному развитию.

Кто кому уступил?

Примерно та же логика лежит в основе нормализации отношений Турции со странами региона и говорить о некоем отступлении Эрдогана было бы нелепо еще по одной причине. Возьмем два последних примера — Израиль и Сирию. Во-первых, примечательно, что Анкара параллельно восстанавливает отношения с двумя кардинально разными режимами, принадлежащими к противоположным лагерям в мировой политике — Израиль является главным союзником США, Сирия — ближайший партнер России и Ирана.

Во-вторых, готовясь к восстановлению отношений с Израилем, турецкие власти подчеркнуто не отказались от своей позиции по палестинскому вопросу. Целый ряд турецких руководителей и официальных учреждений открыто выступил с осуждением действий Израиля в Секторе Газа в последние недели, а министр иностранных дел Чавушоглу даже звонил председателю Политбюро «Хамаса» Исмаилу Хания. Кстати, и объявляя о восстановлении отношений с Израилем, Чавушоглу подчеркнул: «Мы продолжим защищать права Палестины, Иерусалима и Газы».

Нечто подобное происходит и в отношениях с Сирией. 16 августа министр иностранных дел Турции Чавушоглу, комментируя свою недавнюю беседу с сирийским коллегой, заявил о грядущих шагах по нормализации отношений с Сирией: «Для нас важны вопросы границ и территориальной целостности Сирии. Постоянное решение в Сирии — это политическое решение. Режим и оппозиция должны договориться».

Парадокс? Ведь нетрудно отыскать примеры резких слов и действий со стороны турецкого руководства в адрес сирийского режима Башара Асада в годы сирийской гражданской войны. Но все они имели место в определенном контексте, которого во многом больше нет. Можно, конечно, подобно некоторым политикам на Западе занять псевдоморальную позицию и объявить, что никаких разговоров с Асадом и в дальнейшем быть не может. Однако морально и красиво это звучит лишь на подиуме в отсутствие критиков, которые напомнили бы, что результатом такой позиции в конечном итоге является продолжение страданий миллионов и даже смерть многих тысяч сирийцев. Точно так же, как многолетняя блокада Ирака означала лишь страдания и смерть миллионов иракцев, и прежде всего детей.

Потому о моральности и аморальности здесь лучше помолчать, Анкара точно не делает ничего более предосудительного, чем страны Запада или арабские союзники Запада. Впрочем, есть и другой момент, касающийся соображений национальной безопасности Турции. Режим Асада в Сирии формально не свергнут, но он фактически уже совсем «не тот», в частности, Дамаск больше не поддерживает радикальные организации, воюющие против Турции — а ведь в свое время он имел самое непосредственное отношение к созданию и деятельности и АСАЛА, и Рабочей партии Курдистана (РПК). И сейчас турецкое правительство четко заявляет, что восстановление отношений с Дамаском имеет под собой два условия — прекращение присутствия отрядов РПК в приграничных с Турцией районах Сирии (которые находятся там благодаря западной, прежде всего американской поддержке) и возможность безопасного возвращения сирийских беженцев из Турции на родину. Мир и безопасность для Турции, восстановление Сирии и поиск компромисса между сирийской оппозицией и правительством, а не продолжение пафосных морализаторских речей о режиме Асада — вот вполне естественные цели любого турецкого правительства, ответственно подходящего к управлению страной. Ведь нет ничего хуже соседства с воюющей или даже просто разрушенной страной.

Турецкий двуглавый орел

Успешная нормализация отношений Турции со странами региона стала возможной и благодаря отказу Анкары занимать ту или иную сторону в глобальных раздорах последнего времени. Как сказал Эрдоган на недавнем совещании с дипломатами - «В силу своего географического положения Турция не может повернуться спиной ни к востоку, ни к западу. Подобно двуглавому орлу, мы должны поддерживать крепкие отношения как с Востоком, так и с Западом. Несмотря на двойные стандарты, с которыми мы сталкиваемся, мы не отказались от нашей цели в отношении Европейского союза. Мы не отступили ни на шаг от нашей цели полноправного членства в ЕС, и не отступим». Можно сформулировать это и так — Турция не собирается опускаться до «окопной логики», занимать место «в окопах» какого-либо из глобальных конфликтов — ни России и Запада, ни Запада и Китая, ни Ирана и Запада. В том числе и потому, что, оказавшись в таком «окопе», никаких разговоров с противоположной стороной она больше вести не сможет.

Сохраняя принципиальную, но открытую для общения со всеми позицию можно добиться очень многого даже в ситуации предельной конфронтации. Это показали и переговоры в конце недели с украинским руководством во Львове. Ведь Эрдоган — это, пожалуй, единственный крупный политик, которого выслушают и в Киеве, и в Москве, и даже в Вашингтоне и Брюсселе. Для сравнения, французский президент Макрон может лишь позвонить Путину, тогда как Эрдоган способен провести с Кремлем серию содержательных и, как показала «зерновая сделка», результативных переговоров, перемежая их столь же содержательным общением с оппонентами Кремля.

И все не потому, что нынешний турецкий лидер старается всем понравиться. Для западного либерального истеблишмента он вообще давняя мишень для жестких атак. Влиятельный германский журнал «Восточная Европа» как-то посвятил целый выпуск сравнению Путина и Эрдогана, дав ему красноречивое название - «Сравнительная токсикология», а западные активисты, СМИ и некоторые политики уже не первое десятилетие твердят, что Эрдоган на грани краха. Впрямь как Путин?

Кому-то может так и показаться, но есть фундаментальное отличие, нынешнее турецкое руководство, как правило, демонстрировало свою твердую политическую волю, но и давало понять — оно не собирается отделяться от остального мира и объявлять другие страны «заклятыми врагами», а твердо намерено искать стратегические решения. Вот потому в Анкаре и напоминают израильтянам - «Мечеть аль-Акса в Иерусалиме — это наша красная линия» и «Нет оправдания убийству детей, младенцев», но не объявляют никого исчадьем ада, а предлагают искать пути взаимодействия, которое позволит выстроить лучшее будущее для всех.

Твердая политическая воля означает и отказ турок следовать за каким-либо международным блоком на мировую бойню. Нынешнего влияния в мировой политики Анкара вообще достигла лишь благодаря тому, что, как заметил намедни Мехмет Барлас, политика нынешнего правительства удержала ее от падения в пучину глобального кризиса, оставшись над схваткой.

Важность удержаться от искушения присоединиться к той или иной стороне в империалистических разборках, а сдержанно и последовательно добиваться прав для своей страны наглядно продемонстрировал, кстати, в свое время Мустафа Кемаль Ататюрк. Вспомним те годы — Турция, подобно Германии и прочим европейским странам, была крайне недовольна договорами, навязанными проигравшим победителями в войне - Великобританией и Францией. Но если в Европе попытки пересмотра Версальского и прочих договоров привели к силовым сценариям, выстраиванию новых блоков и, в конечном итоге, к мировой империалистической войне, то Ататюрк и его соратники сделали ставку на отказ от присоединения к любому блоку (изначально ходили слухи о грядущем союзе с СССР) и, лавируя в международных бурях, добились в 1920-х — 1930-х пересмотра основных проблемных ограничения и решили целый ряд незаурядных политических задач — начиная с восстановления контроля над Босфором и Дарданеллами и заканчивая присоединением Искендеруна и Хатая.

Параллели с сегодняшним днем - очевидны. Остается лишь добавить, что, идя на сближение с Израилем и прочими странами, Турция делает это как государство, все более уверенно играющее лидерскую роль не только на Ближнем Востоке, но и в соседних регионах. На подъеме находятся также и Израиль, установивший в последние пару лет отношения с основными арабскими государствами, и Азербайджан, не только восстановивший территориальную целостность, но и «сшивающий» заново вокруг себя южнокавказский регион, разорванный в свое время экстремистскими силами. Сближение этих трех государств означает дальнейшее усиление тенденций к выстраиванию региона от Средиземного до Каспийского морей на основе инициатив, выдвигаемых государствами этого региона.