Тревожное утро 27 сентября 2020 года
Воспоминания Самира Велиева

АНАЛИТИКА  27 Сентября 2021 - 10:59

Было воскресное утро 27 сентября 2020 года. Я, редактор новостного интернет-сайта, встал и, извините за подробности, начал готовиться к завтраку. Тут раздался звонок нашего главного редактора, который, вообще-то, не любит мне звонить по выходным, тем более в столь ранний час. «Здравствуйте. На фронте начались бои, срочно приезжайте в редакцию», - сказал он мне. Я спешно запихал в рот бутерброд, запил чаем, и, одевшись в стиле «что под руку попало», выскочил из дома.

По выходным в Азербайджане, если вы помните, общественный транспорт не работал в связи с пандемийным режимом. Мне пришлось прибегнуть к услуге такси. На излюбленном «пятачке» стоял «Мерседес» моего знакомого таксиста. Водитель скучал. Я буквально впрыгнул внутрь и сказал, куда надо ехать. «Война!», - выдохнул я. Крикнув коллегам, стоявшим вместе с ним на «пятачке», он успел сообщить тревожную новость и им. Их беззаботные лица в мгновение ока стали серьезными.

Пока мы ехали, водитель позвонил еще кому-то, таким образом, о начале военных действий стало известно еще нескольким людям. Мы добрались до редакции, и я «включился». Включился на 44 дня и даже больше. В те дни мы работали не просто в поте лица, но и с упоением, с чувством глубокой ответственности...

...В начале нулевых годов у нашей доморощенной национал-демократической оппозиции был лозунг «iş, cörək, Qarabağ» - то есть «Хлеб, работа, Карабах». Плакаты с этим лозунгом были расклеены по всему городу. Понятно, что авторами этих плакатов были неудачники, так и не осознавшие, что их время безвозвратно ушло и пытавшиеся, что называется, «дважды войти в одну реку».  Я не разделяю их идеологических взглядов. Но беда в том, что вызовы, которые они поднимали в том плакате, являлись актуальными. Многие наши сограждане не имели работы. Не было вдоволь хлеба, точнее говоря, он (в более широком смысле, продовольствие) в магазинах был, но не каждому он был по карману. И, наконец, не было Карабаха. Точнее, Карабах тоже был. Но у врага. А отсутствие контроля Азербайджаном Карабаха означало наличие серьезной политической проблемы. И эта политическая проблема сильно била по экономике, оттого в том числе была и безработица, и хлеб был не у всех на столе. В Баку и другие, неоккупированные, города страны въехали сотни тысяч беженцев и вынужденных переселенцев, которых нужно было где-то селить и обеспечивать работой. Это получалось далеко не всегда.

Однако начиная с середины 2000-х годов экономическая ситуация в стране начала не просто меняться, а стремительно меняться. Азербайджан 2004-го и Азербайджан 2010 года - это две совершенно разные страны и по уровню доходов, и по своему международному авторитету. Да, в значительной степени это произошло за счет нефтяных доходов. Но мы сейчас просто констатируем факты.

В начале 2010-х годов президент Азербайджана Ильхам Алиев неоднократно заявлял, что у нашей страны нет никаких проблем, кроме одной - карабахской. Как мы понимаем, решение ее зависело не только от нас. Руководству страны пришлось и в своих выступлениях, и через посредников - Минскую группу ОБСЕ, и на многочисленных международных площадках многократно взывать к международному праву, требуя от Армении освободить оккупированные земли. Но в Ереване оставались глухи. Армения не внимала призывам.

У азербайджанского руководства и общественности была надежда на так называемую бархатную революцию в Армении. Тем не менее, популист Пашинян, пришедший в 2018 году к власти на волне народного недовольства режимом Саргсяна, оказался не многим умнее своих политических предшественников - у нас на памяти его пьяные пляски и чаепитие в Карабахе. «Старорежимники» были больше виновны в Карабахском конфликте, скажу даже более, они были его отцами, но, по крайней мере, не гримасничали. А недоучка Пашинян после своей революции возомнил себя политической фигурой, стоящей где-то между Махатмой Ганди и Вацлавом Гавелом.

Да, Азербайджан призывал Армению одуматься. Причем, последние 12 лет делал это наиболее часто. Но не только призывами была занята наша страна. Параллельно мы развивали свою армию. Азербайджан изучал новые рынки вооружений, закупал оружие, тренировал спецназ.

27 сентября 2020 года наступил час «Х». И когда армянские вооруженные силы дали повод для войны, начав массировано обстреливать наши населенные пункты по всей линии фронта, подло, словно фашисты 22 июня 1941 года, Верховный главнокомандующий Азербайджана понял, что нужно решительно действовать.

Надо отметить, что и обстоятельства благоволили на тот момент Азербайджану.  

Во-первых, из-за пандемии были закрыты границы страны. Сюда не могли проникнуть диверсанты, а отсюда не могли сбежать те, кто решил переложить дело защиты Родины на кого-то другого.

Во-вторых, я не стал бы называть Россию проармянской страной: это слишком большой и самостоятельный геополитический игрок, но не будем сбрасывать со счетов того, что некоторая часть российской элиты дружит с определенной частью армянской. Да и общее членство в блоках ОДКБ и ЕАЭС тоже никто не отменял. Так вот, после «бархатной» революции у руля в Армении встали те, кому в России не очень-то рады - пусть и скрытые, но западники. К Пашиняну в российских политических кругах относились либо несерьезно, либо прохладно, и не стали влезать в конфликт из-за него.

В-третьих, в США происходила «пересменка». Эпоха республиканца Трампа завершалась, к власти приходил демократ Байден. Америка, в политической элите которой немало проармянских «фруктов» вроде Адама Шиффа и Френка Паллоне, также осталась в стороне от конфликта, ограничившись общими «умиротворяющими» призывами.

В-четвертых, июльское обострение под Товузом и особенно убийство генерала Полада Гашимова сцементировало, сплотило азербайджанский народ - помните июльский митинг? Народ захотел возмездия.

В-пятых, Никол Пашинян не пользовался авторитетом в рядах генералитета. В армянском обществе был очевидный раскол.

Таким образом, Азербайджан имел все шансы поговорить с захватчиком один на один.

Скажите, если вам нужно пробить стену, будете ли вы пробивать там, где она укреплена больше всего? Нет. Стену проламывают там, где она тоньше. Так и в политике. Азербайджан терпеливо ждал удобного момента для восстановления исторической справедливости. И он наступил 27 сентября.

Обратите внимание, почти никто, за исключением разве что Франции, не осудил Азербайджан за военные действия. А за что нас осуждать? Мы применили прописанное в уставе ООН право на самооборону. Правда, чтобы донести это до мировых центров, нам потребовалась титаническая и грамотная работа дипломатов: европейцам мы говорили о нарушении прав изгнанных азербайджанцев, мусульманским странам указывали на поруганные исламские святыни, россиянам - на то, что в Армении ставят памятники пособникам нацистов. Значительную роль в поддержке, которую получил Азербайджан, стал «ход конем» нашего руководства, возглавлявшего на тот момент Движение неприсоединения.

Грамотно была выстроена и военно-медицинская сторона дела - подготовлены госпитали - и на фронте, и в городах.

Военное время не слишком сильно ощущалось в Баку. Кроме... Кроме частых сирен «скорых», которые доставляли раненых в столичные госпитали. Одну из таких я видел на проспекте Гасана Алиева, она мчалась в военный госпиталь, что расположен напротив ДК - рядом с водителем сидел офицер, сопровождавший раненого. Видел я и взволнованную женщину, стоявшую у входа в это военно-медицинское учреждение - видимо, это была мать солдата. А о том, что наши военные хирурги - мастера, я слышал и до войны.  Двое моих знакомых врачей также были призваны на фронт в качестве хирургов.

Нужно отдать должное, в отличие от Первой Карабахской войны во время Отечественной войны не было таких негативных явлений, как облавы на улицах и в автобусах на молодых людей. Потому что никто не «косил», наша молодежь массово шла в призывные комиссии. Не было и таких негативных явлений, какие можно наблюдать, например, в той же Украине, когда подозрительные люди, «живые копилки» без документов или с документами сомнительного свойства собирали деньги для ополченцев. С этим в Азербайджане было все четко - желающие помочь армии могли переводить деньги на специальный счет помощи Вооруженным силам. Страна подготовилась к возможному вооруженному конфликту, к которому неминуемо приближалась.

Тем не менее, осенью прошлого года в стране ощущалась нервозная обстановка. «Сарафанное радио» сообщало о шехидах и раненых. Там привезли тело погибшего, там привезли тело еще одного. О точном количестве мы могли только догадываться.

Пожалуй, самыми жуткими эпизодами войны были удары армянскими ракетами по мирным городам - Гяндже и Барде. Знаете, одно дело, когда действия ведутся где-то в горах, и ты психологически понимаешь, что это где-то «далеко», и другое дело, когда ракета падает на мирный город, по которому ты гулял еще совсем недавно.

Отключили соцсети, но что поделать, военное время диктует свои законы. В чем-то это было хорошо и с деловой точки зрения, - мне, как журналисту, больше времени оставалось на мою работу. А ее было немало. Мы просыпались в шесть утра и начинали работать до глубокой полуночи. Тогда же многие в Азербайджане узнали, что такое VPN. И тут же в соцсетях началась настоящая информационная война между азербайджанскими и армянскими интернет-пользователями.

Но, по правде говоря, нам создавал трудности комендантский час. Причем не в области личной жизни, а именно профессиональной деятельности. Пропуска-то нам выписали (кстати, «пандемийная» система пропусков была до винтика отлажена и пригодилась в военное время), но этих пропусков не было у таксистов, развозивших пассажиров!

Обычно я успевал на метро, но однажды мне не удалось избежать форс-мажора. 3 октября, в субботу, когда, напомню, не работал общественный транспорт, я сидел в редакции в девятом часу, ставил на сайт непрекращающиеся новости. Отобрал из общего потока 3-4 наиболее важных, которые и должны были появиться на ленте, что и говорить, мой тайм-менеджмент был жестким. И тут звонок шефа: «Наши освободили Суговушан, это надо срочно дать на сайт». Я дал эту новость. Потом (может быть, это было моей ошибкой) я все же поставил свои, намеченные. Но из-за этого вышел на улицу позднее, чем предполагал, в 20:35, то есть за 25 минут до начала комендантского часа.

Я ожидал, что пассажиров будет ждать несколько такси. Такси стояло всего одно, и водитель заломил такую цену, за которую в мирное время можно было бы доехать до аэропорта или Сумгайыта. Проезжавшие такси не останавливали – приближался комендантский час и все спешили по домам.  Я оказался в критической ситуации. Правда, нужно отдать моему шефу должное, он приехал из другого конца города и отвез домой.

Да, это была совершенно другая жизнь...  Освобождение города Шуша - короны Карабаха тоже прошло для меня весьма неожиданно. Я помню день, когда узнал о ее падении и помню день, когда узнал о ее освобождении.

О падении Шуши я узнал, будучи старшеклассником. Сидел днем 9 мая 1992 года и смотрел передачи российского телевидения. Кажется, в какой-то научно-популярной передаче рассказывали об искусстве кунг-фу в древнем Китае. И тут передачу прервали, сообщив трагическую новость - Шушу пришлось сдать.

Помню я и день, когда мы вернули Шушу. Я застрял с уже знакомым вам таксистом у нашего дворового шлагбаума - как назло, он решил заехать к нам во двор. Долго же нам пришлось сигналить, пока его открыли. Поехал в редакцию - а на улицах ликование, все ездят с флагами, совершенно незнакомые люди на улицах обнимаются, у многих на лицах слезы. Слезы радости.  Потом было историческое обращение Верховного главнокомандующего Ильхама Алиева: «Шуша наша, Карабах - это Азербайджан!».

Никогда я не забуду и ночь на 10 ноября. Из разных точек послышались какие-то крики. Сначала я подумал, что это было во сне, но потом возгласы все более убеждали меня, что все происходит наяву. Я не понимал, что случилось. Встал, включил компьютер и узнал, что Азербайджан, Россия и Армения подписали совместное заявление, и в Карабах вылетают российские миротворцы. Эту новость мы на сайт дали одновременно, не сговариваясь, с нашим шефом...

Война, как и было объявлено руководством Азербайджана, закончена.

Но закончен ли армяно-азербайджанский конфликт? Хотелось бы верить. Но, увы, двум странам и обществам предстоит пройти еще очень долгий путь для окончательного примирения. Моя мечта - это мир в регионе, жизнь без ненависти. Я не хочу ставить новости о смерти. Я хочу ставить новости о созидании, развитии, движении вперед. Тем не менее, вынужден признавать, что на данном этапе мечта моя неосуществима.

Что же до пресловутого лозунга оппозиции, о котором я упомянул вначале, то решение карабахской проблемы надолго их лишило всяческой социальной базы. Хотят они того или нет, но президент Ильхам Алиев вошел в историю как президент-освободитель.

Что же касается работы и хлеба, то экономические проблемы в Азербайджане, безусловно, присутствуют. Но победа в Отечественной войне и восстановление азербайджанского суверенитета в Карабахе приблизит решение этих проблем. Если будет восстановлено сообщение с Нахчываном через Зангезур, то перед Азербайджаном открываются совершенно новые логистические перспективы. Восстановление разрушенных городов откроет, по крайней мере временно, новые рабочие места в Карабахской и Восточно-Зангезурской зоне. Да и использование сельскохозяйственных возможностей тех земель позволит вернуть на освобожденные территории значительную часть вынужденных переселенцев, размещенных в столице.

Понимаю, что мои воспоминания и чувства кому-то не будут интересны. Есть разные повествования о той войне - рассказ от имени героя, первым вошедшего в освобожденный город, от имени инвалида, от имени родителей, потерявших сына, или от имени родителей, наоборот, его дождавшихся, от имени врача, спасавшего раненых, от имени солдата, пережившего плен, от имени тылового госслужащего, от имени дипломата, от имени военного корреспондента, посетившего линию фронта, от имени полицейского, поддерживавшего общественный порядок во время комендантского часа.  Этим людям пришлось гораздо тяжелее, чем мне, и я не могу роптать на то, что в те дни была большая нагрузка. Мы все старались для победы. Но в первую годовщину начала Отечественной войны я не мог не поделиться с читателями тем, что испытывал все 44 дня войны.

В моих воспоминаниях смешались как моя субъективная политическая оценка произошедшего, так и мои персональные ощущения. А разве в те дни наше бытие не было наполнено смесью политики и личных переживаний?

Просмотров: 2499