Похороны «Франкафрики» Париж расплачивается за колониальную политику

На руандийском сайте Pan African Review опубликована статья нигерийского политолога Огбени Адемолы, посвященная краху неоколониальной политики Франции в Африке. Предлагаем вниманию читателей Caliber.Az перевод данного материала.
  
«К началу 2025 года Францию вытеснили из более чем 70% африканских стран, где её войска когда-то безнаказанно разгуливали. От её военного присутствия осталось лишь призрачное эхо – 1500 солдат в Джибути, 350 – в Габоне. Грандиозное отступление почти завершено.

Франция – самый упрямый из колониальных захватчиков – наконец-то увидела, как перед её носом захлопнулась дверь. Некогда могущественный повелитель «Франкафрики» оступился и покинул африканский континент, а окончательный вывод его войск с Берега Слоновой Кости стал надгробием военных иллюзий империи. Процесс вывода контингента, начавшийся в 2022 году, – это не просто стратегическая перестройка, а похоронная процессия французской власти.

Всё началось с Мали. Август 2020 года. Военный переворот, непокорные лидеры и быстрое изгнание французских войск. Буркина-Фасо последовала этому примеру в 2022 году, а к концу 2023 года Нигер отправил своего бывшего покровителя в отставку.

Затем настала очередь Чада. В декабре 2024 года Нджамена резко разорвала военные связи с Парижем, потребовав, чтобы 1000 французских военнослужащих покинули страну к концу января 2025 года. Даже Сенегал, долгое время остававшийся верным плацдармом Франции в Западной Африке, перевернул страницу: решительно настроенный президент Бассиру Диомай Фай заявил, что все иностранные военные базы, в том числе и французская, будут выведены к концу года.

Президент Кот-д’Ивуара Алассан Уаттара – некогда верный союзник Парижа – объявил о закрытии крупной базы. К 20 февраля 2025 года французские военные официально передали ивуарийским властям свой опорный пункт Порт-Буэ, который теперь переименован в Кэмп-Томас д'Аквин. В лагере осталось всего 80 французских советников, что является лишь пережитком былого господства.

На пике своего могущества империя Франции насчитывала тысячи военнослужащих, патрулировавших регион Сахеля под предлогом борьбы с исламистскими повстанцами. Теперь покровитель Африки бесцеремонно отстранён. Что осталось от его военного присутствия? 

Истина неизбежна: «Франкафрика» не просто переживает упадок – она на последнем издыхании.

Этот имперский призрак родился в 1960-х годах, замаскированный под экономические связи и военные объекты, которые держали суверенитет Африки под французским сапогом. От урановых рудников до нефтяных скважин – присутствие Франции всегда было связано скорее с добычей, чем с безопасностью. Но Африка устала от этого фарса. В Мали, Буркина-Фасо и Нигере военные лидеры, опираясь на волну антифранцузских настроений, пресекают попытки Парижа вновь утвердить своё господство. Даже в относительно стабильных Кот-д'Ивуаре и Сенегале лидеры сочли национальную гордость несовместимой с французским патернализмом.

Решение Уаттары пересмотреть отношения знаменует собой переломный момент. Он сыграл дипломатично, оформив уход как военную независимость, а не как прямой отказ. Но послание ясно: Франция больше не является хозяином своих бывших владений.

Россия, Китай и другие партнеры Африки

Когда французы ушли, на их место пришли другие. Мали, Буркина-Фасо и Нигер обратились к России. Берег Слоновой Кости пока сопротивляется этому повороту, но региональная тенденция очевидна – военная монополия Франции разрушена.

Помимо России, Китай, Индия и Турция тоже обхаживают Африку, предлагая инфраструктуру и давая экономические обещания – прагматичные альтернативы устаревшей одержимости Франции безопасностью. Континент, некогда скованный колониальными узами, теперь ведет переговоры с позиции выбора.

Франк КФА: последняя надежда Франции

Однако Франция всё ещё держится за один оставшийся рычаг контроля – франк КФА – валюту, связывающую 14 африканских стран с французским казначейством. С её помощью Париж диктует денежно-кредитную политику, привязывая экономики стран Западной и Центральной Африки к евро. Эта зависимость, впервые установленная во времена колониального господства, гарантирует, что африканские государства продолжат размещать свои резервы во Франции, обменивая суверенитет на мнимую финансовую стабильность. 
Критики называют это экономическим рабством – смирительной рубашкой, предотвращающей девальвацию валюты и изолирующей африканские экономики от адаптации политики к их собственным реалиям. Негодование ощутимо, оно вызывает споры от Бамако до Дакара. В 2024 году президент Сенегала Фай поклялся отказаться от франка КФА к 2030 году, а Мали открыто обсуждает с Россией возможность введения новой валюты.

Французский парадокс

Франция уже более века не может контролировать Африку. Да, она перестаралась, но, что ещё более ужасно то, что она просчиталась, прокладывая себе путь через перевороты, раз за разом делая неправильные ставки. 

Франция неоднократно осуществляла интервенции в Чад, начиная с операции «Лимузен» в 1968 году, направленной на поддержку правительства президента Франсуа Томбалбайа против повстанческих группировок. 

Во время вторжений «Шаба I» и «Шаба II» (1977-1978 гг.) в Демократическую Республику Конго Франция вместе с Бельгией поддержала президента Мобуту Сесе Секо против повстанцев, базировавшихся в Анголе.

В 1979 году французы начали операцию «Барракуда» в Центральноафриканской Республике, чтобы свергнуть президента Жана-Беделя Бокассу и вернуть к власти Давида Дако на фоне растущей нестабильности.

Сравните это с британцами. Их военные долгое время присутствовали в Кении. Тем не менее, они ориентировались в политике с таким уровнем осторожности, на который Франция, похоже, не способна. Британия поддерживает широкий политический класс и истеблишмент, а не фракции. Она избегает открытого вмешательства, предпочитая тонкий нож тупой дубине. И здесь кроется ирония Парижа – его колониальная политика агрессивной ассимиляции породила ещё большее отторжение. В отличие от британцев, которые никогда всерьёз не пытались сделать своих подданных британцами, Франция стремилась превратить африканцев во французов. Но сопротивление было мощным.

Расплата в Банльё

Теперь призраки империи преследуют саму Францию. Банльё – заброшенные пригороды с арабским и мусульманским населением – охвачены недовольством. В таких местах полиция действует осторожно, опасаясь вооруженных банд. То самое французское государство, которое стремилось к господству в Африке, теперь теряет позиции в собственных городах.
Алжир – самый глубокий из колониальных шрамов Франции – занимает важное место в этом просчёте. Франко-алжирское соглашение 1968 года, бывшее когда-то опорой франко-магрибинских отношений, теперь висит на волоске, поскольку Париж борется с иммиграционной напряженностью.

Здесь история преподносит самый жестокий поворот: империя, которая стремилась переделать Африку под себя, теперь оказывается преобразованной теми, кем она когда-то управляла. Франция, беззастенчиво размахивавшая колониальным кнутом, теперь расплачивается в своих собственных городах», – написал нигерийский политолог.

Перевод: Фарах Мамедли