Три стадии армяно-азербайджанского соглашения: на каком этапе мы находимся? Размышления Орхана Амашова

В очередном выпуске цикла передач «Размышления» Орхан Амашов анализирует то, что может быть заключено в качестве соглашения между Азербайджаном и Арменией на данном этапе, и почему важно опасаться тех, кто отстаивает идею подписания какого-либо договора только ради того, чтобы что-то подписать.

В то время, когда США настаивают на заключении соглашения между Азербайджаном и Арменией, при этом Пашинян и компания регулярно заявляют, что такое соглашение действительно достижимо в течение месяца, а Баку, наоборот, утверждает, что мирный договор невозможен без внесения Арменией изменений в конституцию, возникает вопрос, как следует расценивать текущий ландшафт, охватывающий переговоры.

Прежде всего, необходимо понять, какого рода соглашение Баку и Ереван могут реально заключить в ближайшем будущем – до COP29. США и другие страны старательно продвигают этот срок в качестве неофициального крайнего срока. Нам также необходимо подумать о том, насколько значимым и всеобъемлющим может или должен быть такой документ, и можно ли его истолковать таким образом, чтобы он соответствовал требованиям, а именно стал существенным соглашением, заложившим реальные основы для дальнейшей нормализации отношений между сторонами и ведущим к долгосрочному и прочному миру в регионе.

Давайте рассмотрим три различных сценария.

Рамочный документ, разработанный как свод высокоустремленных принципов, упоминающих взаимное признание территориальной целостности и суверенитета и другие основные элементы межгосударственной нормализации, действительно возможен. Фактически, расширенная и проработанная версия пяти принципов, представленных Азербайджаном в марте 2022 года, на основе которых впоследствии была наращена масса в ходе двусторонних обменов, может действительно составить его суть.

Такое соглашение не будет касаться конкретики, опустит большинство центральных вопросов, может потенциально способствовать определенному позитиву и, возможно, попадёт в международные медиа с хорошими заголовками. Но при этом, ввиду расплывчатости содержания, рассматриваемый вариант породит «конструктивную двусмысленность», предоставляя Баку и Еревану возможность спорить о семантике, относящейся к заложенным в тексте принципам. Ни при каких обстоятельствах это не может рассматриваться как эффективный противовес возможности возобновления активного военного противостояния.

Но всё же... Американцы и европейцы были бы рады увидеть нечто подписанное в этом духе, в чём была бы определённая заслуга администрации Байдена. Смысл этого следует понимать в контексте текущего чувства срочности усилий Блинкена по подведению сторон к подписанию какого-либо соглашения до президентских выборов, которые пройдут в США в ноябре этого года, где американцы армянского происхождения, вероятно, будут очень активны.

Армения, конечно, согласится на такую сделку, поскольку Пашинян, вероятно, будет чувствовать себя более уверенно как внутри страны, так и по отношению к Баку, возможно, пытаясь использовать расплывчатость содержания этого документа в качестве щита против любых существенных требований, которые могут впоследствии исходить от Баку. Азербайджан, с другой стороны, будет держаться от такой сделки подальше, поскольку она не удовлетворит его главное требование – устранение территориальных претензий, имеющихся в армянской конституции. Так что, по большому счёту, этот вариант следует считать вполне «бесперспективным» и не стоящим бумаги, на которой он ещё не написан.

Второй вариант можно рассматривать как более усовершенствованную версию первого, когда Армения признает наличие проблем с конституцией и берёт на себя обязательство устранить их в течение определенного периода времени. Вопрос в том, удовлетворит ли это Баку. Пока Азербайджан на официальном уровне говорит, что без исключения Арменией положения о «миацуме» из своей конституции никакое соглашение не может считаться целесообразным. Кроме того, поскольку речь идёт о соглашении, которое должно выходить за рамки простого требования быть «сводом общих предписаний», требуется нечто более конкретное и существенное.

Например, Баку и Ереван, насколько можно судить, не пришли к полному согласию относительно точного принципа, которым будут руководствоваться в будущем при делимитации и демаркации межгосударственной границы. Армения выступает за обращение к советским картам в соответствии с Алматинской декларацией 1991 года, а Азербайджан предлагает более гибкий и менее ограничительный подход, при котором процесс будет завершаться постепенно – «этап за этапом» – без жесткого акцента на самой последней картографической документации по каждому участку границы. По всей вероятности, в текст будет включено одно положение на этот счёт, конструкция которого пока не определена.

То же самое относится и к вопросу восстановления коммуникаций. Принципы суверенитета, равенства и взаимности, на которые регулярно ссылается армянская сторона, на самом деле не дают чёткого ответа на вопрос о препятствиях для сухопутного прохода, соединяющего материковый Азербайджан с Нахчываном.

В-третьих, мы должны рассмотреть субстантивную рамочную сделку, по существу приближающуюся к требованиям почти всеобъемлющего соглашения, но не удовлетворяющую его всесторонние требования. Такая сделка будет включать в себя практически единодушно понимаемые принципы, содержание которых обеспечит контуры, позволяющие обеспечить дальнейшую нормализацию, охватывающую весь спектр межгосударственного взаимодействия. В идеале такой договор может быть подписан после того, как Армения исключит территориальные претензии к Азербайджану из своей конституции, а также при наличии ощутимого прогресса в переговорах. Но мы ещё не приблизились к этому моменту.

В принципе, менее амбициозная версия второго варианта, предполагающая признание Арменией конституционной проблемы и письменное обязательство устранить её к определенному сроку в дополнение к менее конкретным положениям, касающимся других аспектов межгосударственной нормализации, возможна и ни в коем случае не должна рассматриваться как окончательно «отвергнутая». Такую договоренность можно эвфемистически назвать «прелиминарным документом». Тем не менее, вопрос в том, какова будет его реальная цель и польза. Заключение сделки ради самой сделки – это не всегда целесообразно.

Позвольте мне сказать несколько слов о так называемой «напористости», которую сейчас демонстрируют США. Чувство срочности, которое испытывают Блинкен и его команда, как всегда, в значительной степени преследует собственные цели. Действующая администрация торопится, пытаясь направить стороны к заключению письменного соглашения до возможных перемен в Вашингтоне. Она также руководствуется тем, что в Азербайджане воспринимается как армяноцентризм; проще говоря, требования Баку усугубляют положение Пашиняна, а его требования относительно армянской конституции, при всей их легитимности, должны быть либо ограничены в напоре, либо отсрочены на данном этапе, тем самым делая какое-то соглашение достижимым.

В конце концов, Азербайджан и Армения нуждаются в мирном соглашении. Также совершенно очевидно, что им нужен настоящий мирный договор, подписанный не в качестве заявления для третьих сторон, а с целью достижения прорыва, ведущего к большей определённости, а не к затянувшейся неопределённости, которая опасно граничит с «конструктивной двусмысленностью».