Франция и триумф ультраправых Причины и последствия с Артемом Кирпиченком

Итоги первого тура парламентских выборов во Франции не стали сюрпризом. Французы дружно проголосовали против действующей власти. Явка на выборах была самая высокая за последние 40 лет. К избирательным урнам пришло 69,7% избирателей. Это привело к тому, что судьба мандатов в 501 избирательном округе будет решена во втором туре, причем за место в парламенте порой будут биться от трех до четырех кандидатов.

Партия Марин Ле Пен «Национальное объединение» (RN), возглавляемая Жорданом Барделла, получила 33,2% голосов, что гарантирует подавляющее большинство мест в Национальной ассамблее. Левый блок «Новый народный фронт» (NFP) набрал 28,1% голосов, что больше, чем на прошлых выборах в 2022 году, но слишком мало для взятия под контроль парламента. Наконец, правительственный блок «Вместе» (Ensemble pour la Republique) получил 21% голосов. Правые «Республиканцы» (LR) получили 10%. После своей победы Марин Ле Пен заявила, что «демократия сказала свое слово, и французы поставили «Национальное объединение» и ее союзников на первое место, фактически уничтожив лагерь Макрона». Причины триумфа ультраправых, скорее всего, кроются в экономической ситуации во Франции. В результате неолиберальных реформ Макрона, огромному числу французов не хватает денег до следующей зарплаты. Как отметил Евгений Осипов, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН: «Французы в шоке от экономических показателей, которые в стране сегодня настолько низкие, что их чувствуют миллионы людей. Вот несколько конкретных цифр на сегодня: в Париже средняя цена за квадратный метр недвижимости – 10 тысяч евро. Миллион рублей! Это цена в довольно средненьком районе Парижа, с плохими школами и низким уровнем безопасности. При этом средняя зарплата по Парижу сегодня составляет 2–2,5 тыс. евро (180–220 тыс. рублей), а по Франции – 1800 евро (около 170 тыс. руб.). И это учитывая цены во Франции, которые в 3–4 раза выше, чем в России. С такими зарплатами невозможно приобрести недвижимость».

Традиционные левые партии перестали отстаивать интересы своего электората, сконцентрировавшись на экологической повестке и борьбе за права ЛГБТ. Как отметил один из сайтов французских левых радикалов: «С 1981 года различные так называемые левые правительства предавали чаяния рабочих, молодежи и бедных. Это сыграло центральную роль в подъеме «Национального объединения», которая постоянно расширяла свой электорат не только за счет мелкой буржуазии, но и за счет рабочего класса. На протяжении десятилетий миллионы трудящихся обнаруживали, что чередование правых и левых правительств абсолютно ничего не меняло в их положении. Правые, как и левые, не были обеспокоены безработицей, закрытием предприятий, разрушением государственных служб, отсутствием гарантий занятости и многими другими бедами, в то время как крошечное меньшинство накапливало огромные до неприличия состояния». 

И сегодня Макрон может возлагать надежды на левый «Новый Народный фронт», который под девизом «борьбы с фашизмом» может броситься на помощь действующей власти. Один из его лидеров, Меланшон, уже заявил о готовности его блока снимать своих кандидатов, занявших третье место в первом туре выборов, в рамках борьбы с «Национальным объединением» Барделла и Ле Пен. Аналогичное заявление сделал и лидер Соцпартии, который призвал кандидатов от своей партии сниматься с гонки во II туре парламентских выборов, если у них мало шансов победить кандидатов от партии Макрона. Не стоит удивляться, что действующий президент поддержал такие бескорыстные усилия и призывал выступить против Ле Пен и Барделла «широким демократическим и республиканским» блоком. Нетрудно догадаться, кто в этом блоке будет, по словам Бисмарка, ослом, а кто наездником. 

Но агентство Reuters заметило, что если в прошлом так называемый «Народный фронт» или «Республиканский фронт» достаточно эффективно работал против ультраправой угрозы, то сегодня французы во втором туре вряд ли готовы голосовать по указке неоднократно обанкротившихся лидеров политических партий.

Эксперты полагают, что даже после поражения Макрон может попытаться собрать парламентский блок из левых и правых партий, который позволит заблокировать инициативы «Национального объединения», но эффективность подобного союза вызывает большие вопросы. По мнению научного сотрудника Института международных исследований МГИМО, старшего преподавателя кафедры европейских исследований СПбГУ Алексея Чихачева, «вопрос в том, хватит ли этим партиям депутатских мандатов, чтобы собрать такую коалицию. В любом случае она будет крайне неустойчивой, поскольку Макрону будет непросто уживаться даже с социалистами и экологистами. Премьер-министром при таком сценарии будет, скорее всего, тоже человек не из партии президента, и с ним придется сосуществовать. После выборов такая коалиция долго не продержится, и Францию ждут либо опять досрочные выборы через год, либо перетасовка правительства». 

Сразу же после того, как были озвучены результаты выборов, на улицах многих городов Франции начались беспорядки и акции протестов против победы «Национального объединения». Все это, с одной стороны, несколько напоминает шизофрению: публично французы выражают недовольство по поводу торжества Барделла и Ле Пен, а оказавшись в избирательных кабинках, отдают ультраправым свои голоса. С другой стороны, мы видим излюбленный маневр властей западных стран, когда в случае победы правых радикалов, на них натравливают левых, и наоборот, а власть продолжает оставаться в руках центристов.

Какие же последствия могут быть у победы «Национального объединения»? Марин Ле Пен и Жордан Барделла надеются, что им удастся закрепить свою победу во втором туре выборов в Национальное собрание и получить там большинство – 289 мест. В этом случае Барделла возглавит правительство, по его словам, он будет «премьер-министром для всего народа Франции, уважающим оппозицию, открытым к диалогу и всегда заботящимся о единстве народа». Но в любом случае Францию ожидает период правления премьер-министра и президента из разных партий, что не способствует политической стабильности государства.

Как это может выглядеть на практике? Согласно Конституции Франции, президент страны контролирует оборонную и внешнюю политику, но бюджет зависит от воли парламентариев. В этом случае Макрон может потерять возможность определять внутреннюю повестку страны, а также реализовывать некоторые внешнеполитические проекты, финансируемые при одобрении Национальной ассамблеи.

Впрочем, Марин Ле Пен и Жордан Барделла вряд ли возглавят «восстание против системы». Как отмечает Чихачев, «в случае победы RN будет стараться и дальше играть роль системной рукопожатной силы. Сейчас для нее самое главное — не спугнуть удачу и не совершать действий, которые были бы восприняты европейским истеблишментом как слишком радикальные. Если Барделла станет премьер-министром, то в RN будут играть по правилам системы и сосредоточатся на социально-экономической повестке. Конечно, в одиночку президент все равно не сможет руководить всеми отраслями, но принципиальных сдвигов ожидать не стоит».

Примером тому может служить та же самая Джорджа Мелони, пришедшая к власти в Италии на волне острой критики ЕС, но оказавшись на посту премьер-министра, продемонстрировала полную лояльность Брюсселю. Незадолго до начала предвыборной кампании «Национальное объединение» удалило со своих страниц в социальных сетях некоторые пункты своей программы, посвященные внешней и оборонной политике Франции, в которых, в частности, предлагалось выйти из объединенного командования НАТО, остановить совместные проекты с Германией и пойти на примирение с Россией.

Что же касается социально-экономического курса, то здесь политика Ле Пен и Макрона не слишком различается – и правые, и центристы поддерживают радикальные рыночные реформы, и это может подтолкнуть их к сближению против «Нового народного фронта». С большой долей вероятности «Национальное объединение» ужесточит антиэмиграционное законодательство и увеличит поддержку Израиля.

Но символизм победы ультраправых, которые многие десятилетия после Второй мировой войны считались в Европе «нерукопожатными», очень велик. Газета Le Monde вспомнила, что в эти дни ЕС «отмечает» восьмилетие выхода Британии из ее состава и полагает, что поражение Макрона и возглавляемых им либералов станет для Европы таким же поворотным событием, как «Брексит».