Армения — 2024: разброд и шатания Размышления Теймура Атаева

Как и на протяжении всего 2024 года, в Армении веет проблематичностью в политическом отношении. Известные в свое время революционеры именовали ситуацию такого рода в той или иной стране проявлением «разброда и шатаний», имея в виду, по всей видимости, отсутствие четкости, конкретики и ясности при формировании политической линии государства. Данный ракурс отчетливо проявляется и в преломлении к нашим географическим соседям.

К примеру, министр иностранных дел Армении Арарат Мирзоян, сославшись на «согласие по 15 из 17 статей мирного соглашения с Азербайджаном», озвучил готовность осуществить данный шаг в кратчайшие сроки. Как он подчеркнул, «мы очень близки» к этому. Правда, Мирзоян не раскрыл, какие именно нюансы не позволяют подписать все статьи соглашения, но вполне очевидно, что тормозит процесс подписания документа непосредственно Ереван, не пытаясь даже изменить конституцию страны, призывающую к агрессивным устремлениям против Азербайджана. Как 10 декабря зафиксировал замминистра ИД Азербайджана Эльнур Мамедов, проявляются «два основных препятствия на пути достижения устойчивого мира между Ереваном и Баку», а именно, факт конституционного положения, раскрывающего агрессивные устремления к нашей стране (1), в основе чего – наличие в «Декларации о независимости» соседней республики пункта, констатирующего «отнесение» Карабаха к  Армении» (2).

Параллельно глава внешнеполитического ведомства Армении плавно высказался о международных пристрастиях Еревана. В частности, Мирзоян заявил, что «равнодушие» ОДКБ к Еревану в плане «реальной поддержки в вопросе защиты суверенитета и территориальной целостности страны привело к огромному разочарованию». Без сомнений, Мирзоян опирался в своем подходе на недавний тезис премьер-министра Армении Никола Пашиняна, согласно которому Ереван, «считая себя вне ОДКБ, не участвует в принятии решений и документов в рамках организации». 

Как усматривается из констатации Мирзояна, именно этот момент стал причиной углубления Ереваном отношений с ЕС, проявляющегося, в том числе, в работе над документом под названием «Новая программа партнерства», должного охватить «различные сферы сотрудничества». Другим результатом взаимопонимания Брюсселя и Еревана Мирзоян очертил наличие в стране миссии ЕС, правда, не добавив, что она нашпигована не только биноклями в неимоверном количестве, но и сотрудниками спецслужб «сборной команды, мониторящих границу с Азербайджаном». Значимым подтверждением «двуединого устремления навстречу друг другу» Брюсселя и Еревана стало обнародование 10 декабря ЦИК страны информации о подлинности 52351 подписей, собранных «для внесения на рассмотрение парламента закона о начале процесса присоединения республики к ЕС». Согласно конституционному закону Армении «О референдуме», для внесения инициативной группой законопроектов на обсуждение парламента, к примеру, закона «О начале процесса присоединения Армении к Евросоюзу», необходимо не менее 50 тысяч действительных подписей.

Другое дело, что в унисон данному внешнеполитическому вектору в Армении обсуждаются и иные направления ориентации в международном формате. Так, за сутки до распространенной ЦИК информации в Ереване прошел круглый стол на тему «Формирование евразийской безопасности: взгляд из Армении», в рамках которого председатель партии «Во имя социальной справедливости» Арман Гукасян «в условиях усиления давления со стороны НАТО во главе с США и активного вмешательства Великобритании и Евросоюза» актуализировал «региональную координацию в целях сохранения суверенитета и стабильности стран Евразии». Где, по его раскладу, уверенно проявляется лидирующая роль России, обладающей «огромным военным, дипломатическим и экономическим потенциалом». С учетом же «многоуровневого взаимодействия» в данный формат могут быть привлечены не только члены ОДКБ и ЕАЭС, но также Иран, Китай и Индия, что позволит «выработать общий подход». Как выразился Гукасян, «участие в новой системе безопасности» поспособствует «дополнительной защите Армении в условиях сложной геополитической ситуации, характеризующейся угрозами со стороны Турции и Азербайджана».

Абсолютно не удивляясь антитурецко-антиазербайджанской направленности высказываний Гукасяна, проследим за его дальнейшими рассуждениями. Как он высказался, особое внимание новой структуры, которую ряд аналитиков восприняли прообразом «блоковой конфигурации», должно быть уделено «военному сотрудничеству, включая создание инфраструктуры для быстрого реагирования на кризисы» и др. Что позволит Армении «обеспечить свою безопасность». 

Вместе с тем, антитурецкий ракурс просматривается и у других армянских политологов, причем в контексте попыток стравливания Анкары и Москвы. К примеру, Грант Мелик-Шахназарян «последовательной политикой Турции» назвал «стремление восстановить свое влияние на территории бывшей Османской империи», в связи с чем Армении «угрожает опасность». В свете чего Ереван «не может идти по пути выхода из ОДКБ, надеясь, что Турция этим не воспользуется». Другой же армянский эксперт Сергей Мелконян «наибольшей угрозой» для Армении определил «турецкие амбиции в контексте коридора через Сюник (Зангезур)» .

Так что поляризация в армянском обществе в аспекте поддержки либо отрицания приверженности Еревана тому или иному направлению во внешнеполитической деятельности – налицо. В связи с чем внешние акторы пытаются поддерживать  устраивающий каждого из них крен. Так, Бюро Госдепартамента США по борьбе с наркотиками и сотрудничеству с правоохранительными органами окрестило министра юстиции Армении Србую Галян «одним из пионеров Госдепа в борьбе с коррупцией в 2024 г.». А во время встречи депутатов фракции «Гражданский договор» с делегацией Конгресса США во главе с председателем комитета демократического партнерства Палаты представителей Соединенных Штатов говорилось о важности «содействия Вашингтона процессу демократических реформ в Армении». 

К слову, тут как тут на политической поверхности Армении оказался поп Баграт Галстанян. Заявив, что он «ни на что не претендует» (в преломлении к посту премьера-министра), Галстанян окрестил себя «средством, инструментом и возможностью для изменений».

А что же Никол Пашинян? Да, в общем-то, и здесь ничего нового, за исключением озвученной армянским премьером радости от роста количества просмотров его страницы в Facebook: «Думаю, у меня никогда не было просмотров такого объема, даже во время революции».

Так что все в Армении по-прежнему. Форма может меняться, а содержание остается тем же. На фоне чего политики этой страны практически не предпринимают никаких шагов по перепрофилированию состояния объектности Армении к субъектности. А, может, это им и не нужно?