Трамп 2.0: возможные сценарии для США Прогнозы Шерешевского

Пришло время обсудить, что сделает Трамп в случае прихода к власти. Хотя по-прежнему не факт, что он выиграет, вероятность этого события велика. Какой станет страна во время возможного президентства Трампа? Говорят, что он непредсказуем, но это не совсем так, у него есть более-менее четкие маркеры. Главный из них — протекционизм, возрождение американской промышленности. С этим отчасти связан его лозунг «Сделаем Америку снова великой». Имеется в виду не столько американская империя, контролирующая континенты, сколько мощный экономический и промышленный рост 1950-х гг. В те времена промышленность США еще не была перенесена в Китай и Мексику, и ее объемы примерно соответствовали всей европейской промышленности вместе взятой.

Во время Второй мировой войны и сразу же после нее наблюдалось слияние бизнеса, государственного чиновного аппарата и военных. Государство, начиная с той эпохи, поддерживало госзаказами крупные корпорации, в особенности те, которые производили военную продукцию, однако у них были возможности для того, чтобы внедрять ее в гражданское производство (чего не было в конкурирующем с Америкой Советском Союзе, где процессы конверсии оказались невозможны из-за требования сохранения гостайны).

В ту эпоху для значительной части американцев, включая квалифицированных рабочих, становятся доступны автомобили и другая бытовая техника. Легенда о золотых 50-х до сих пор оказывает влияние на США, что можно обнаружить даже в произведениях такого убежденного сторонника демократов и либералов, как Стивен Кинг. Именно об этом «величии США» говорит Трамп. Он намерен увеличить государственные расходы на военные цели. Его идея пользуется поддержкой ВПК — одной из самых влиятельных лоббистских структур в стране.

Итак, главная сторона будущей политики Трампа — протекционизм. Совокупный импорт в США составил 3,16 трлн долларов в 2023 году. Трамп считает возможным увеличить тарифы на 10 процентов на все ввозимые в Америку товары, а тарифы на товары, которые ввозят из Китая, могут составить 60 процентов! Это должно способствовать перемещению в США значительной части производств, вынесенных в прошлом за пределы страны ради эксплуатации дешевой рабочей силы китайских и мексиканских трудящихся. США обладают потенциалом для экономического роста в условиях протекционизма, и цель Трампа в том, чтобы снова сделать их великой промышленной державой. Это связано не только с внешней политикой — противостоянием с КНР, но и с намерением добиться собственной безопасности — пандемия показала, что американцы критически зависимы от поставок множества видов продукции из США, включая различные приборы, медицинские маски, лекарственные препараты и т. д. Но Трамп также хочет получить поддержку своего ядерного электората — белого рабочего класса, американской глубинки и т. н. «ржавого пояса» — регионов США, пострадавших от деиндустриализации.

В Америке подъем рабочего движения (Дональд Трамп является его несомненным врагом) происходит время от времени в периоды роста, когда трудящиеся бастуют, видя свое возрастающее экономическое значение. Поэтому вопрос о том, возможно ли возрождение американской промышленности и приведет ли реиндустриализация США к росту движения трудящихся, остается открытым. Однако со времен радикального движения IWW (Индустриальные рабочие мира, ИРМ; это движение пыталось осуществить в Америке рабочую революцию в начале 20-го столетия путем захвата заводов в руки самоорганизованных трудовых коллективов) в США не было сильного движения трудящегося класса. В отличие от идейных радикалов прошлого, сторонников многонационального рабочего движения, прямого действия и «революционного индустриализма» ИРМ, современные американские рабочие во время забастовок часто (хотя и не всегда) контролируются обычными профсоюзами. Эти структуры ставят чисто экономические цели, управляются профчиновниками и юристами, заинтересованными в сохранении своего привилегированного положения, и гасят любые радикальные настроения. Так что никакие социальные классовые революции американскому бизнесу в обозримом будущем не грозят.

Другая важная составляющая будущей (в случае победы Трампа) политики — снижение налогов и дерегулирование. Усиление государственного регулирования («государственного капитализма») в том, что касается тарифов и оборонки, сочетается с «рейганомикой» — освобождением бизнеса от большой части налогов и от контроля регулирующих инстанций. Это причина того, что фондовый рынок встречает рост вероятности победы Трампа подъемом стоимости акций. Хотя бизнес-сообщество тоже расколото, похоже, что именно с Трампом и ставкой на его победу связаны «бычьи» настроения рынка. Да, бизнес хочет его победы. Не менее важно, что Трамп является лоббистом традиционной углеводородной энергетики, нефтяных и газовых компаний, тогда как его оппоненты-демократы выступают за дополнительное регулирование и налогообложение этого сектора и за субсидирование альтернативной зеленой энергетики. Идет драка разных фракций энергетического бизнеса, и она тесно связана с вопросом о климатических изменениях. Группы бизнеса, с которыми связаны демократы, продвигают тему климатических изменений как «дела рук человеческих» и требуют ограничить производство углеводородов — фактора, который, по их мнению, ведет к глобальному потеплению. Отсюда требования ограничить производство углеводородов и субсидировать атомную энергетику, а также развивать ветряные и солнечные энергетические установки. Т. е. эти группы хотят, фактически, уничтожить конкурентов руками государства. Сторонники традиционной углеводородной энергетики, наоборот, полагают, что всё не так и что климатические изменения не связаны с их работой. Это означает, что Трамп уменьшит ограничения на нефтегазовые компании. Скорее всего, его решения приведут к некоторому снижению цен на нефть и газ на мировых рынках. Но одновременно рост производства углеводородов может способствовать укреплению и подъему американского и глобального рынка (еще одна причина, по которой бизнес заинтересован в успехе Трампа). В определенном смысле, демократы - партия зеленых корпораций, а республиканцы - партия углеводородных корпораций.

С протекционизмом связан целый комплекс представлений о том, что желательно для США, а что - нет. Республиканская партия опирается прежде всего на представителей белого населения, на значительную часть наиболее зажиточного населения, а также на белых рабочих, глубинку, пригороды, небольшие города и мужчин. Демократы имеют бОльшую поддержку среди жителей мегаполисов, цветного рабочего класса, средних слоев населения, нацменьшинств и женщин.

Население Америки все больше концентрируется в мегаполисах, у некоторых нацменьшнств высокая рождаемость, постоянная миграция в США со всего мира (легальная и нелегальная) набирает обороты. В итоге, время работает на Демократическую партию. И если республиканцы не перестроятся, то в будущем у них нет шансов. Однако, пока что такие шансы у них есть и республиканцы намерены их использовать.

В принципе, если бы Демократическая партия выдвинула вместо 82-летнего Байдена другого кандидата, например Мишель Обаму (жену бывшего президента Барака Обамы, правление которого сегодня многие считают хорошим временем для Америки), или более-менее успешного демократического губернатора какого-нибудь штата, у Трампа не было бы шансов. Но Демократическая партия предпочла Байдена, тем самым увеличив вероятность победы своего оппонента, который сегодня опережает Байдена в опросах. И отсюда — важные внутриполитические решения, которые могут исходить от Трампа и его новой администрации. Во-первых, он хочет резко ограничить потоки мигрантов в Америку. Это типичная антимигрантская политика, характерная для европейских крайне правых сил. Во-вторых, Трамп, скорее всего, продолжит наносить удары по т. н. позитивной дискриминации, которая дает привилегии некоторым меньшинствам. Как уже говорилось выше, демократы в значительной мере опираются на меньшинства. Например, их электоратом являются афроамериканцы, составляющие около 13 процентов населения США; на выборах за Демократическую партию голосуют 80–90 процентов черных избирателей. Демократы и сочувствующие им структуры расплачиваются особыми привилегиями для черных. Однако такая политика ведет к дискриминации не только белых американцев, но также и ряда меньшинств, прежде всего китайцев и других выходцев из Восточной Азии, индийцев, евреев, турок, иранцев, арабов и др. Недавно Верховный суд США, в котором доминируют судьи консервативных прореспубликанских взглядов, принял решение о запрете позитивной дискриминации в американских университетах. Трамп продолжит это наступление. Еще в 2020 году, во время предыдущего срока Трампа, Минюст США предъявил иск Йельскому университету, обвиняя его в расовой дискриминации. По мнению Минюста, предоставляемые университетом льготы для абитуриентов афроамериканского и латиноамериканского происхождения представляют собой дискриминацию по отношению ко многим другим расовым и этническим группам, прежде всего абитуриентам азиатского происхождения и белым. Минюст установил, что вероятность поступления в Йель для азиатов и белых оказалась в 4–8 раз меньше, чем для чернокожих с аналогичными академическими показателями.

Демократическая партия США, подобно либеральным и левым партиям в Европе (внутри демократов имеются как центристы-либералы, так и левое «прогресистское» крыло), пытается выстраивать сложные клиентальные связи, продвигая лояльные им меньшинства. Это относится и к так называемым «гендерным исследованиям». Подобная политика позволяет партии и связанным с ней интеллектуальным центрам и бизнесам усиливать свою повестку и обеспечивать поддержку электората, принадлежащего к определенным этническим и гендерным группам. В свою очередь, консервативные партии, включая республиканцев в США, хотят разрушить эти клиентальные связи и, напротив, выстроить свои собственные связи, обращаясь к более консервативным традиционалистским сообществам и к противникам мигрантов. Это ведет к так называемым культурным войнам. 

Культурные войны опасны в том смысле, что могут спровоцировать конфликты и противостояние по всей территории США, как это уже случилось в предыдущий срок Трампа. Группы, связанные с леваками-антифа, с движением blm и черными националистами, вступали в столкновения с традиционалистами-консерваторами, религиозными протестантами, белыми супрематистами и американскими националистами - сторонниками Трампа.  Эти столкновения иногда  приводили к гибели людей, в то время как в других случаях носили гротескный характер. Так, в 2017 году марш крайне-правых т.е. белых консервативных активистов в городе Шарлотсвилл (штат Вирджиния), перерос в ожесточенные столкновения с их противниками, в результате десятки человек пострадали, а одна женщина в толпе леваков была убита, когда в это толпу на большой скорости врезался автомобиль. С другой стороны, имел место случай, когда группировки антифа напали на женщин, возражавших против того, что трансгендер посетил женскую баню.

В значительной мере речь идет об этнических конфликтах - каждая партия хочет заручиться поддержкой определенных групп избирателей, например, черных или белых. Но все выглядит чуть сложнее, поскольку национализм или этнические предпочтения оказываются прикрыты различными идеологическими конструкциями.

Сюда же относятся различные гендерные теории, модные в США споры о том, кого считать или не считать женщинами, столкновения между феминистками и трансгендерами, между про- и антифеминистскими движениями и т. д. В конечном счете цель культурных войн — мобилизовать определенные электоральные группы для того, чтобы они голосовали за ту или другую партию.

Скандалы и кризисы наподобие Шарлотсвилла весьма вероятны и во время нового срока Трампа, если он все же победит на выборах. Но стоит помнить, что, раскалывая социальные низы, культурные войны в конечном итоге укрепляют положение сил, управляющих страной, предотвращая появление будущих ИРМ. Ведь, по самому большому счету, не избиратели, которые раз в четыре года опускают в урны бумажки, а крупные корпорации-лоббисты, которые открыто вкладывают деньги в депутатов и их избирательные кампании, а также могущественные ведомства управляют Америкой. Верхушка республиканцев и верхушка демократов — это лишь комитеты лоббистов, связанных с указанными силами. Поэтому, хотя теоретически культурные войны могут перерасти в полномасштабную гражданскую войну, они все же скорее укрепляют американскую систему, нежели расшатывают ее. По крайней мере пока.

И последнее. Трамп считает, что его прошлый срок сопровождался саботажем со стороны многочисленных чиновников, которым не нравилась его политика. Поэтому он прежде всего хочет решить кадровые вопросы. С этой целью Трамп и его окружение намерены тщательно подбирать будущих чиновников. Это означает грандиозную чистку в различных ведомствах, в особенности в Госдепе. И одновременно открывает потрясающие возможности для карьерного роста молодых консерваторов, связанных с различными клубами и республиканскими интеллектуальными центрами. Консервативные think tank (так называются научно-исследовательские аналитические организации или экспертные группы, созданные для исследований и консультирования) могут стать основанием для будущего бюрократического аппарата.

Впрочем, следует иметь в виду, что Трамп вообще не доверяет чиновникам и дипломатам. Он считает, что Америкой должны управлять бизнесмены и военные.

Его оппоненты указывают на то, что он не обладает достаточными знаниями для того, чтобы править такой большой и сложной страной, как США, но в то же время крайне амбициозен. Такое сочетание, по мнению критиков, приведет к тому, что его правление будет некомпетентным, хаотичным, станет причиной ряда отставок, скандальных происшествий и бурных конфликтов, как это случилось в прошлый раз, и что в конце концов политическая турбулентность обернется глубоким кризисом, вроде бунта трампистов 6 января 2021 года, когда они отказались признать поражение Трампа на выборах. Бывший секретарь по нацбезопасности бывшего президента Дональда Трампа республиканец Джон Болтон считает, что правление этого человека привносит в американскую политику хаос, в конечном счете ослабляя США.

Здесь мы воздержимся от каких-либо выводов, оставляя вопрос открытым.