Венгрия: между Западом и тюркским миром Антон Бендаржевский на Caliber.Az

Интервью Caliber.Az c венгерским аналитиком, журналистом, экспертом по постсоветскому пространству, директором исследовательского фонда «Экономус» Антоном Бендаржевским.

–  В каком состоянии сейчас отношения Венгрии с ЕС? 

– Сразу замечу, что Венгрия всегда была и ощущала себя частью христианской, консервативной, традиционной Европы в полном смысле этого слова. Кроме того, чисто географически у Венгрии и не имеется другой альтернативы, даже частично: у страны нет выхода к морю, она находится в окружении европейских стран. Венгрия – небольшая страна в 93 тысячи квадратных километров и населением в 10 миллионов человек, и в этом смысле всегда была и будет заинтересована в участии в европейских интеграционных проектах, в свободной торговле и развитии в рамках общей Европы. Венгрия рассматривает период, когда она была частью так называемого Восточного блока, как период советской оккупации, который произошел сразу после окончания Второй мировой войны.

В мае прошлого года исполнилось 20 лет, как Венгрия является частью Европейского союза, и это достаточный срок, чтобы оглянуться назад и сделать какие-то выводы. По этому поводу, кстати, в моем исследовательском фонде «Экономус» была выпущена книга, которая анализирует эти процессы. Могу сказать, что это определенно положительный опыт: за последние 20 лет произошло впечатляющее улучшение всех экономических, социальных и общественных показателей Венгрии. Однозначно, участие в европейской интеграции стало катализатором экономического развития страны: уровень бедности за это время сократился вдвое, а реальная заработная плата также удвоилась. По прогнозам, к 2030 году Венгрия практически (на 90%) сравняется по показателям уровня жизни, экономики, социальной сферы с развитыми странами ЕС. Так что еще раз отмечу, что членство Венгрии в ЕС, участие в его жизнедеятельности — это безальтернативный процесс, а вся та риторика о том, что венгерский премьер Виктор Орбан вот-вот выведет Венгрию из ЕС или что Венгрия не заинтересована больше в участии в ЕС — это, мягко говоря, выдумки и чей-то популизм. Доказательство тому — тот факт, что в Венгрии один из самых высоких уровней поддержки Европейского союза среди других стран ЕС.

– Но есть же и другая сторона медали? Я имею в виду критику, с которой Брюссель регулярно обрушивается на Будапешт.

– Да, есть и другая сторона медали – накопилось и много критики, которую Венгрия систематически озвучивает в адрес европейского руководства. Будапешт выражает свою точку зрения буквально с 2013-2014 года, но усиленная критика и вследствие – конфликт с политикой ЕС начались после 2015 года, с того момента, когда стартовал миграционный кризис в Европе. А та критика, которую Венгрия высказывала до этого, она была, можно сказать, слабой или более маргинальной.

Начиная примерно с 2015 года мейнстримные политические европейские партии (под этим я подразумеваю главные партийные группы в Европарламенте) начали все больше критиковать Венгрию, ну и она в ответ продолжала критиковать европейский мейнстрим. В чем заключается критика? По мнению Венгрии, она заключается в том, что Европа отошла от своих традиционных ценностей, которые раньше выражали европейское единство: постулаты свободы, демократии, традиционные и христианские ценности. Миграционная же политика ЕС, на наш взгляд, — это ошибка, это дорога в никуда, это апогей этакого альтруистического мультикультурализма. Совершенно непонятно, почему в обязанности европейских стран должны входить прием мигрантов из других неевропейских стран, людей, находящихся в плачевном экономическом положении: только потому, что богатая, обеспеченная Европа почему-то должна нести ответственность за все катаклизмы на планете? На мой взгляд, это ошибка, она ведет к потере идентичности самого европейского общества, которое мы знаем. Но, к сожалению, критика в адрес европейской политики сейчас всячески ограничивается и стигматизируется, и такой подход, конечно, совсем не помогает Европейскому союзу, а наоборот делает эти процессы контрпродуктивными. Тем не менее Венгрия в своей риторике сетует на то, что Европа отошла от того направления, которого она придерживалась в 80-х или 90-х годах, и когда Венгрия входила в состав ЕС, то она исходила из того, что это союз государств со своей национальной идентичностью, которых связывает в первую очередь торговля и экономика, общие ценности, координация каких-то общих решений и действий, связанных с этой европейской идентичностью, а в итоге сейчас вместо здравого смысла начали обрезаться национально-государственные полномочия стран. Европейский союз стал уходить в какое-то идеологическое направление: происходит все больше публичных споров между руководством ЕС и отдельными государствами-членами, почти привычным инструментом становится политическое и идеологическое давление на отдельные страны ЕС.

Все эти конфликты наносят ущерб, прежде всего, самому Европейскому союзу, потому что снижают конкурентоспособность сообщества как внутри ЕС, так и в глобальном пространстве, отвлекают внимание и ресурсы от тех проблем, которыми надо заниматься. По содержанию критической риторики, которая была озвучена венгерскими властями за последние несколько лет, можно оценить итоги того, куда Европейский союз дошел к 2025 году, после череды всех кризисов. А их было немало: это миграционный кризис, пандемия, энергетический кризис, война в Украине — на все это не было дано сплоченного адекватного ответа, что очень ослабило ЕС. Все потому, что отсутствовала правильная стратегия развития, и поэтому Европейский союз сейчас намного слабее, чем он был 15-20 лет назад.

В чем заключается нынешняя венгерская критика? Дискуссия, которую развернула Венгрия вокруг Европейского союза, заключается в том, что нам следовало осознать эту истину гораздо раньше, а не сейчас, как говорится, «last call», в последний момент. Обсуждать и приходить к мнению, что надо обновить Европу, сделать ее более гибкой, отказаться от политики, нагруженной идеологией и догмами. Та же зеленая политика: в самих «зеленых целях» Европа, конечно, должна показывать пример другим странам, определять вектор будущего, но нельзя при этом строить эту политику в таком ярковыраженном догматическом контексте, полностью опуская все остальные варианты, ускорять эту политику так, что это уничтожает другие традиционные европейские экономические сектора экономики, а в целом очень сильно подрывает европейскую экономическую конкурентоспособность. То есть политика в первую очередь должна быть реалистичной, где надо последовательно, шаг за шагом воплощать определенные действия.

В ответ на эту критику Венгрии, Европейский союз на своем идеологическом уровне раскритиковал венгерское руководство, отмечая, что оно, мол, подрывает единство Европы, но звучали эти тезисы странно, явно не в демократическом ключе. По логике Брюсселя выходит, что единство Европы заключается лишь в том, что надо вторить и говорить только то, что считает большинство, или поддерживать цели, которые лоббируют какие-то определенные страны. Это не единство Европы, это все больше начинает походить на определенную диктатуру мнений. Поэтому Венгрия считает, что надо отойти от таких подходов и выработать реалистическую конструктивную стратегию, увеличивать европейскую конкурентоспособность, строить реалистические отношения со своими соседями, без доминирования идеологической составляющей: с тем же Китаем, Россией, другими странами.

К сожалению, Венгрия со своей индивидуальной позицией была все это время одна среди всех европейских стран. Но с возвращением Дональда Трампа в Белый дом мы надеемся на изменения, что Соединенные Штаты поддержат Венгрию и Евросоюз будет вынужден как-то менять свою стратегию, отношение к решению проблем, искать какие-то другие пути развития.

Также этот политический конфликт с ЕС выразился в том, что были заморожены финансы, которые были предназначены для Венгрии из фонда Европейского Союза, – речь идет о более чем 10 миллиардах евро. В каком-то смысле очень интересно было наблюдать, как против Венгрии и Польши реализовывалась европейская политика с замораживанием этих средств, параллельно с которой озвучивался пакет требований Европейского союза к Будапешту и Варшаве.

Первую и вторую часть этих требований Венгрия все-таки выполнила, но начали выдвигаться все новые и новые условия, из чего Будапешт на каком-то этапе сделал вывод, что суть не в самих требованиях, а в политической составляющей, в том, что Европейский Союз недоволен правительством Венгрии и замораживание этих фондов поддержки – это такой санкционный, карающий механизм, а не шаг, направленный на улучшение каких-то показателей. И эта точка зрения весьма скоро нашла свое подтверждение, после того как в Польше проиграла выборы консервативная партия Качиньского, союзника Венгрии. Ирония судьбы состоит в том, что после подведения итогов выборов замороженные средства были практически сразу разморожены. Польша получила все деньги, хотя новое правительство даже еще ничего не сделало для выполнения поставленных условий ЕС. Стало ясно, что это, скажем так, чисто политическое дело, и, конечно, такое предвзятое отношение очень сильно портит европейский консенсус, портит отношения внутри Евросоюза. Между тем Венгрия уже несколько лет пытается добиться выдачи своих денег от ЕС, но пока безуспешно.

— Сейчас Азербайджан находится в достаточно сложных отношениях с ЕС, несмотря на то, что Баку является важным энергетическим партнером Евросоюза. Дошло до заморозки работы азербайджанской делегации в ПАСЕ, не раз звучащих из Европы нападок на Баку. При этом Брюссель и ряд стран ЕС откровенно поддерживают Армению, занимают проармянскую позицию, лоббируют армянские интересы на Южном Кавказе: так, например, подписан договор о военном сотрудничестве между Францией и Арменией, на территории Армении размещена разведывательная миссия ЕС. На что рассчитывает Брюссель, некоторые страны ЕС, когда ведут такую несбалансированную, откровенно антиазербайджанскую политику на Южном Кавказе? Откуда исходит эта позиция и изменится ли она с приходом Трампа?

— Я думаю, что подобная конфигурация отношений будет меняться, и это даже не эффект Дональда Трампа. На это все-таки повлияет тот факт, что европейские лидеры поняли, что очень важно диверсифицировать энергетические поставки и они очень нуждаются в крепком партнерстве со странами, с которыми Европа ранее поддерживала, как было отмечено, не совсем сбалансированные отношения. Почему Армения была и есть в более благоприятной позиции внутри Европейского Союза? У этого есть разные причины: идеологические и стратегические.

Идеологические причины заключаются в том, что Армения — это христианская страна, у которой большая диаспора, она активна и в Соединенных Штатах, и в Европейском Союзе. И Армения очень успешно смогла продвинуть свой нарратив как исторической жертвы, которую якобы очень сильно «ущемляли» соседи, в результате чего она «потеряла некоторые свои территории», а против армянского народа был осуществлен «геноцид». К сожалению, это лоббирование имело эффект и на политику последних лет, и на отношение Европы к той несправедливости, когда Армения оккупировала Карабах и другие районы Азербайджана: то есть уже в начале 90-х годов прошлого века Европа закрывала глаза на то, что делала Армения. 

Ошибка идеологического подхода состояла и в том, что Европа не делала каких-то попыток урегулировать конфликт между Арменией и Азербайджаном за последние 30 лет. 
Второй момент — стратегическая политика безопасности Европы, где она склонна рассматривать Армению, впрочем как и Беларусь, как страны, которые находятся под сильным геополитическим влиянием России, и поэтому надо сделать все, чтобы оказать им политическую и финансовую помощь, чтобы избавить от этого геополитического влияния, спасти, так сказать, суверенитет и независимость этих стран. В то же время, несмотря на программу «Восточное партнерство», которую Европа продвигала для ряда стран постсоветского региона, ЕС не видел угрозы суверенитета для стабильного, крепко стоящего на своих Азербайджана в отличие от той же Армении.

Однако российская агрессия в Украине, победа Азербайджана в 44-дневной войне и осознание того, что Европа нуждается в энергетическом сотрудничестве, принесли новую динамику в эту повестку. Поэтому я думаю, хотят ли некоторые страны ЕС в идеологическом плане или нет, но у них нет другого выбора, как сближаться и строить более конструктивные отношения с Азербайджаном. 

Что касается Венгрии – то тут у нее многовекторная политика: например, Будапешт ведет очень активную политику по защите христиан на Ближнем Востоке, в Северной Африке, есть программа «Hungry Helps», которая поддерживает христианские коммуны в мусульманских странах. Но, несмотря на это, Венгрия уже после 2011 года взяла курс на укрепление отношений с Азербайджаном, включая торговое, экономическое, энергетическое сотрудничество.

И та политика, которую вела Венгрия с 2011 года, я думаю, ее сейчас начнет перенимать и Европейский союз. Это вопрос времени — к сожалению, этого подхода не хватало последние несколько десятилетий, но мы к этому придем.

— Кстати, Венгрия активно налаживает отношения с тюркским миром. В чем тут заключается интерес Будапешта?

— Перелом произошел после обновления венгерской внешней политики, которая получила название «Открытие Востока» около 15 лет назад, и у нее были свои предпосылки. 
«Фидес» — Венгерский гражданский союз, правящая партия Венгрии, пришла к власти в 2010 году, в период острого международного экономического кризиса 2008 года, который как раз к 2009-2010 году очень активно ударил по странам Европы, по сути, остановил европейское развитие. И когда «Фидес» пришла к власти в 2010 году, Венгрия уже находилась в непростой экономической ситуации. Цель политики «Открытие Востока» состояла в том, чтобы как можно гармоничнее, с учетом сохранения всех наших связей с Западом, максимально улучшить отношения со странами, которые находятся на востоке Евразии. Запад тоже не стоял на месте, и отношения с этой группой стран на тот момент также развивались. Но они достигли определенного потолка, и экономический кризис 2008 года указал на этот потолок.

Но Венгрия увидела возможность в быстроразвивающихся странах на Востоке, включая Азербайджан, Казахстан, позже это уже стали Узбекистан, Китай, Корея. В последние 10 лет Будапешт заметно нарастил уровень отношений со странами Азии, например, Южная Корея стала главным инвестиционным партнером Венгрии. И это была и есть очень сознательная внешняя политика — строить мосты на Восток, исходя исключительно из каких-то прагматических соображений, не следуя идеологическим догмам. Поэтому с Азербайджаном Венгрия смогла построить намного более честный и открытый диалог и отношения, чем большинство стран Западной Европы. Потому что в тот момент, когда Западная Европа не хотела принимать азербайджанский газ по каким-то политическим причинам, с Венгрией таких проблем не было. И, например, в сфере энергетики уже несколько лет как между нашими странами существуют соответствующие соглашения: с 2023 года Венгрия начала получать газ из Азербайджана. Такая же политика открытого диалога проводится Будапештом и со странами Центральной Азии, особенно в Казахстане, Узбекистане.

Узбекистан, к примеру, недавно открыл свое посольство в Венгрии. И, конечно же, какие-то общие историко-культурные связи помогали выстраиванию этих отношений, придавали дополнительный импульс и динамику.

То, что Венгрия с 2018 года получила статус наблюдателя в Организации тюркских государств, показывает, что исторические и культурные отношения между Венгрией и странами тюркского мира играют важную роль. Торговля, экономические отношения очень важны, но хорошо, когда есть общая историко-культурная база.

Суммируя все, хочу отметить, что наши отношения внутри ЕС и НАТО – это база, которую Венгрия хочет сохранить как основу, но при этом старается проводить многовекторную политику. Таким образом Венгрия на международной политической арене, в международной торговле становится более сильным игроком – и эти же качества, конечно, помогают Венгрии укрепить свои позиции внутри Европейского Союза. Это многогранный ход, который Венгрия готова реализовывать и впредь. Также Будапешт, венгерский истеблишмент прекрасно осознает и учитывает, что страны тюркского мира – Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Турция – очень перспективно развивающиеся рынки, а также источники энергетических ресурсов.

— В одном из своих интервью вы отметили, что Трамп еще в первый свой срок перетряс систему безопасности ЕС, что привело к ее положительным сдвигам. Вы также заметили, что согласны с таким подходом: пускай страны ЕС платят за свою безопасность больше, но зато такая система будет работать эффективнее. Как еще, на ваш взгляд, Трамп готов «перетрясти» Европу в 2025 году, вытащить ее из зоны комфорта, и в чем Венгрия в этом контексте согласна ему помочь?

— Так или иначе, стоит отметить, что одним из ключевых направлений влияния нового президента США остается безопасность. Мы уже видели, как в 2017 году Трамп добился повышения военных расходов в странах НАТО, и сегодня большинство стран приближаются к выделению 2% ВВП на оборону. Сейчас он требует еще большего увеличения расходов, что, вероятно, приведет к дальнейшему росту военных бюджетов, и Европе снова придется раскошелиться.

Но помимо безопасности, его влияние может оказаться значительным в нескольких других сферах. Это отношения с Китаем, внутренние идеологические дебаты в Европе и вопросы миграционной политики. По ряду вопросов позиция Венгрии очень близка с позицией Трампа, и Будапешт готов взять на вооружение нарративы Трампа, их реализацию, прекрасно понимая, что они лишь усилят потенциал ЕС.  

Еще один важный момент — отношения с Китаем. Для США Китай — главный стратегический соперник. Противостояние началось в период первого срока президентства Трампа, когда он развернул торговую войну против Пекина. Сейчас этот процесс, скорее всего, продолжится, и, если США смогут закрыть вопрос с войной в Украине, их внимание вновь сосредоточится на Китае. Европа, являясь одним из ключевых торговых партнеров Китая, окажется под давлением США, которые будут требовать сокращения экономических связей с Пекином. Однако Китай занимает второе место по объему торговли с ЕС после США, поэтому европейским странам придется искать баланс между сохранением отношений с Америкой и сохранением экономических связей с Китаем.