Иран: режим утратил точки опоры Расклад Шерешевского

В Иране полиция нравов возобновила свою работу. Об этом сообщил Саид Монтазераль-Махди, представитель Командования полиции Исламской Республики Иран.

Полиция нравов — это специальное подразделение, которое следит за одеждой и поведением граждан. Теоретически за всеми, но на практике это сводится преимущественно к тому, чтобы женщины правильным, с точки зрения иранского режима, способом, носили хиджаб.

У иранцев не существует единого мнения о том, нужно ли женщине носить хиджаб, и если носить, то как именно. Кроме того, определенная часть населения Ирана не считает себя мусульманами. Но для режима велает-э-факих (государства верховного правоведа-богослова) это роли не играет.  Иранский режим - теократия, во главе с верховным лидером, который правит страной более 30 лет и обладает почти абсолютной властью. Сомневаться в правильности указаний великого аятоллы Али Хаменеи означает, согласно утверждениям режима, бросать вызов, государству, вере и самому Богу. Вот почему для режима контроль над тем, как одеваются женщины, играет огромную роль. И наоборот, некоторые критики считают, что если исчезнет хиджаб, то исчезнет и режим, что, впрочем, кажется преувеличением.

В августе прошлого года, новоизбранный президент Ирана Эбрахим Раиси принял решение ужесточить контроль над женской одеждой. К тому времени иранки, которым все это смертельно надоело, и большинство из которых хотят одеваться и жить так, как считают нужным, стали носить платок сдвинутым куда-то на затылок. Президент в Иране, как заметил бывший президент Мухаммад Хатами, это «лицо, обеспечивающее логистику для верховного лидера». Он курирует экономический блок в правительстве и занимается дипломатией, однако его решения - не более чем исполнение воли и указаний Хаменеи. И все же, до недавних пор у иранцев была возможность выбирать «начальника логистики» из числа известных людей, предлагавших разные политические идеи и экономическими проекты.

В случае же с Раиси выборы окончательно превратились в фарс. По указанию верховного лидера из примерно 600 кандидатов к участию в гонке были допущены лишь семь человек. Даже бывшему президенту страны, консерватору и популисту Махмуду Ахмадинежаду, который утопил в крови протесты 2009-2010 г.г, не позволили выставить свою кандидатуру.

В итоге, большинство избирателей на выборы вообще не пришли, миллионы поддержали «кандидата против всех», а власть, чтобы не опозориться окончательно, погнала на избирательные участки миллионы бюджетников, чтобы они заполнили бюллетени нужным образом. В итоге, даже по меркам Ирана, Раиси - это просто человек, назначенный диктатором на пост президента.

Затем новый президент, разумеется, с одобрения верховного лидера, решил, что называется, «подтянуть дисциплину», продемонстрировав иранцам и, в особенности, иранкам, что он - большой и важный начальник.

«У женщины, соблюдающей хиджаб, есть хозяин и её хозяин - её муж. А женщина, не соблюдающая хиджаб - бесхозная. То есть не известно, кому она принадлежит? Мужу принадлежит? Чужим принадлежит?». Это слова Сейеда Резы Акрами, главы культурного Совета при МВД Ирана. Вероятно, они определяют и мировоззрение Раиси.

В сентябре прошлого года полиция начала действовать, то есть нападать на женщин и избивать их в случае сопротивления. Одной из жертв стала молодая Махса Амини, приехавшая в Тегеран, чтобы навестить родственников. Она носила хиджаб, но недостаточно хорошо, по мнению полицейских. Вскоре после задержания она была жестоко избита и позднее скончалась. Ей было 22 года.

Жестокое убийство потрясло иранцев. По всей стране вспыхнуло настоящее восстание, в котором, правда, приняла участие, главным образом молодежь. Выступления против режима случались и раньше, но на сей раз многие уже не стеснялись в средствах. В ход пошли коктейли Молотова, холодное и огнестрельное оружие. Спустя несколько месяцев режим смог подавить выступления, в ходе которых только число погибших составило около 500 человек, однако среди них оказались около 70 силовиков. В провинции Систан и Белуджистан выступления так и не смогли подавить. Город Захедан, столица остана, до сих пор остается центром проведения демонстраций против режима (они проводятся каждую пятницу) и вооруженных нападений на силовиков. Тем не менее, режим смог сбить волну сопротивления в целом по стране.

Одним из следствий сопротивления, получившего название «Движение Махсы Амини», оказалось прекращение деятельности полиции нравов.  Не вполне ясно, было ли это централизованным решением чиновников, или просто естественным результатом событий - никому не хочется получить удар ножом от женщины, которую ты принуждаешь надеть платок, или от ее мужа\друзей\родных. И вот теперь, когда протесты, как кажется, раздавлены, режим, похоже, решил вернуться к прежнему.

Али Альфонех, ученый, специализирующийся на изучении иранского общества, отмечает, что у режима в прошлом имелись три опоры. Это шиизм,   элементы республиканской системы - относительно честные выборы президента и парламента, и, наконец, социальная политика, существенно облегчившая жизнь большинства жителей страны в сравнении с периодом правления шаха. Но сегодня все три опоры системы велает-э-факих треснули.

Современное иранское общество намного менее религиозно, чем во время революции 1978-1979 годов, установившей режим исламской республики.  Тогда иранки рожали в среднем по 5-7 детей и придерживались традиционной консервативной морали. В то время большинство людей жили в селах или небольших городах. Современные иранцы и иранки - жители промышленно развитых мегаполисов. Они пользуются водопроводом, электричеством и интернетом, учатся в школах и университетах, мечтают получить хорошую работу. Их образ жизни все меньше отличается от принятого в большинстве развитых стран и у них все меньше общего с консервативно-религиозной системой исламской республики.

Мощное социальное государство, созданное в Иране в первые годы существования исламской республики, выступавшей под лозунгом «бесклассового общества», сегодня разрушается. Раньше преимущества иранцев были очевидны - сеть университетов росла (сегодня там учатся шесть миллионов студентов), рабочих было почти невозможно уволить, различные социальные фонды оказывали бедному населению значительные услуги. Дешевая доступная медицина дополняла картину. Сегодня масштабная приватизация привела ко все более широкому распространению временной занятости и работы в ухудшенных условиях. Одновременно коррупция и санкции доконали экономику - при инфляции свыше 50 процентов, больше половины иранцев живут на черте или за чертой бедности.

И наконец, как уже говорилось выше, те элементы выборности, которые были характерны для иранской политической системы, оказались практически разрушены.

Утратив все три точки опоры, режим столкнулся с постоянным кризисом. Раз в несколько лет в стране поднимаются волны протестов, причем каждая последующая обычно сильнее предыдущей. Все, что остается режиму, чтобы удерживать власть - это насилие.