Волнения в Таджикистане: что в них необычного? Экскурс в регион с Сергеем Богданом

На прошлой неделе таджикские силовики заявили о начале антитеррористической операции на востоке страны - в Горном Бадахшане. Уже к воскресенью было объявлено о десятках задержанных и убитых вооруженных активистов оппозиции, в том числе о гибели одного из предполагаемых их лидеров. Свою обеспокоенность ситуацией выразили канцелярия генсека ООН, Госдепартамент США, представительство ЕС, посольства Франции, Германии и Англии. Многие комментаторы начали намекать, что это серьезно дестабилизирует регион.

Отголоски гражданской войны

Оппозиционные выступления начались неделю назад в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана - регионе, по территории (более 64 тысяч квадратных километров) лишь немногим уступающем Грузии. Впрочем, людей в столь обширной и высокогорной области живет немного, население таджикского Памира составляет около 230 тыс. человек. Протесты вспыхнули вечером 16 мая и были связаны с требованиями отставки местных властей, смягчения режима (на границах области и внутри нее немало КПП), а также прекращения преследования местных активистов. Поводом вроде бы стал приговор бойцу ММА Чоршанбе Чоршанбиеву. Его и еще одного широко известного своими оппозиционными взглядами памирца недавно выдала таджикским властям Россия.

Уже 17-18 мая около двух сотен активистов перекрыли трассу Душанбе-Хорог вдоль границы с Афганистаном, используя для этого оружие. Другая группа заняла позиции в центре Рушанского района ГБАО. В протестах сразу были заметны бывшие деятели и структуры Объединенной таджикской оппозиции (ОТО), воевавшей с правительством в 1990-е, затем включенной по квотам в госорганы, но впоследствии снова из них исключенной. Например, сообщается, что в Рушанском районе командовал оппозиционными формированиями Ёдгор Гуломхайдаров, бывший известный представитель ОТО. Среди основных лидеров протестов власти называют и одного из неформальных лидеров региона, также бывшего командира ОТО Мамадбокира Мамадбокирова.  В воскресенье было объявлено, что Мамадбокиров убит, но обстоятельства пока неясны.

Таким образом, речь идет о реактивации уже существовавших структур для протеста. При этом не стоит забывать и о признаках внутриэлитных разборок - их принято прятать за красивыми лозунгами для масс, но без раскола истеблишмента и особенно силовиков (у которых «бывших» не бывает) успешных майданов и «цветных революций» не случается. Рассказы про «небесные сотни» и прочая кровавая романтика для масс прикрывают зачастую обычную борьбу за власть. Так и здесь, картина событий выглядит совсем иной, если вспомнить о бэкграунде некоторых известных лидеров. Скажем, упомянутый Мамадбокиров, повоевав сначала против власти, затем стал полковником погранвойск и контролировал в 2000-е таджикско-китайскую границу! Его сторонники хвалят, рассказывая, что он даже кормил бойцов за свой счет, что, конечно, многое говорит и о постановке службы и о том, сколь «хлебной» является такая должность.

Среди организаторов волнений в Бадахшане называют также генерала Холбаша Холбашева, бывшего командующего погранвойск ГКНБ Таджикистана в ГБАО в 2010-х и Ульфатхоним Мамадшоеву. Последнюю в западных СМИ называют просто журналисткой, но это бывшая жена Холбашева и также человек, долгие годы принадлежавший к истеблишменту (что нисколько не противоречит ее ролям в оппозиции), служила она и в погранвойсках.

Бадахшан вообще был одной из основных баз вооруженной оппозиции правительству в Душанбе во времена гражданской войны 1990-х, заметные оппозиционные выступления случались там и в 2010-х годах.

Столкновения сторонников оппозиции с властями, в ходе которых имели место проявления насилия и гибли люди, происходили регулярно: прошлой осенью, в 2018, 2014 годах, а в 2012 году на Памире проводилась спецоперация. В мае 2014 года дело дошло даже до подписания соглашения между властями и оппозицией. Кстати, со стороны властей его тогда подписывал и генерал Холбашев.

Такая динамика устойчивой общественной напряженности и насилия объясняется сложностями в государственном управлении и социально-экономическом развитии Таджикистана, выстроить там эффективную систему власти и развивать страну уже не первое десятилетие элементарно не хватает экономических ресурсов. По подсчетам Всемирного банка, ВВП Таджикистана на душу населения в 2020 году составлял лишь 859 долларов США, для сравнения - даже в соседних странах эта цифра в разы выше, в Узбекистане - 1 751, Кыргызстане - 1 176 долларов. Вследствие этой слабости государства внутри госорганов и в обществе в целом ситуацию начинают определять неформальные структуры, теневая экономика и коррупционные схемы, что ведет к нарастанию общественной напряженности. У правительства нет даже достаточно разветвленных и эффективных органов безопасности и правопорядка, а потому, как только проблемы накапливаются, начинается элементарная «стенка на стенку» с применением огнестрела и боевой техники.

Бадахшан - область особая, динамика общественных процессов там отличается от остальных районов Таджикистана и Центарльной Азии. Во-первых, населяют его представители ряда памирских народов со своими языками, которые хоть и иранской группы, но от таджикского серьезно отличаются. Во-вторых, население в основном следует исмаилизму, который является ветвью шиизма, но очень серьезно отличается в каждом отношении от иснаашаритского шиизма, распространенного в Азербайджане, Иране и Ираке. Там живут исмаилиты-низариты - та сама ветвь, романтически связанная с Хасаном Саббахом, «старцем горы». Для полноценного сепаратизма в ГБАО почвы нет - малочисленное население, входящее в состав различных немногочисленных народов, тому не способствует. Впрочем, четкое отделение многих памирцев от остального Таджикистана заметно, тот же Чоршанбиев как-то вызвал публичный скандал, оскорбившись, что его назвали «таджиком», и заявив, что он лишь - памирец. Сюда следует добавить деятельность в социальной сфере, области культуры и образования структур, подчиняющихся Ага-хану, лидеру исмаилитов мира, что способствует формированию у памирцев своих элит с особым мировоззрением и кругозором.

Иными словами, Горный Бадахшан - регион, который сам по себе слабо годится на роль некоей «Вандеи», т. е. дестабилизирующего фактора в регионе. Конечно, одно дело, когда Бадахшан бурлит сам по себе, и совсем другое, когда его население подключается к региональным процессам, как во времена гражданской войны в Таджикистане, когда отряды «самообороны Бадахшана» воевали заодно со сторонниками Демократической партии и исламистами против правительства в Душанбе.

Химера «Талибана»

Может ли что-то подобное повториться и сейчас, разумеется, не буквально, но в другой раскладке? Для красочных спекуляций имеется подходящий иллюстрационный материал. ГБАО - регион высокогорный, граничащий с трех сторон с Афганистаном, Китаем и Кыргызстаном. Не зря ведь для посещения ГБАО еще с советских времен иностранцам всегда требовалось специальное разрешение. По ту сторону границы находится афганская провинция Бадахшан, в которой живет заметное количество единоплеменников и единоверцев таджикских памирцев.

Помимо того, всем памятны события прошлой осени. Тогда, в сентябре, в ответ на поддержку таджикским президентом Рахмоном таджикской антиталибской оппозиции в Афганистане, талибы пошли на обострение ситуации, и ОДКБ даже проводила по этому случаю срочное совещание в верхах. На первый взгляд, нынешняя дестабилизация приграничных с Афганистаном районов Таджикистана в этом контексте выглядит делом крайне опасным.

Но есть нюанс. Заинтересованы ли силы, контролирующие Афганистан, в некоей рискованной игре, скажем, через эксплуатацию кризисных ситуаций, подобных нынешней бадахшанской, в целях изменения устоявшейся раскладки сил в Средней Азии, т. е. в целях подрыва позиций РФ и ее союзников? Сразу скажем, что рассуждения о дополнительном факторе «китайской экспансии» здесь неуместны по причине более чем очевидного постепенного симбиоза России и Китая в регионе.

Российские эксперты любят рассуждать о кознях талибов и о том, как Талибан начнет экспансию в Центральной Азии и пойдет войной на РФ и ее союзников. Но Талибан, с его подчеркнуто афганской программой и политикой, никогда не действовал в РФ, и не воевал с Россией. В отличие, например, от участников считающегося союзным России Северного альянса, в чьих рядах, кстати, были и участники уничтожения 12-й погранзаставы РФ в Таджикистане.

Речь идет прежде всего об известной партии «Исламское общество Афганистана» (ИОА), которая сыграла главную роль в афганской интервенции в гражданскую войну в Таджикистане в 1990-е на стороне таджикской оппозиции. Неудивительно, действовать в советской Центральной Азии ИОА пыталось еще в 1980-х, вероятно, по просьбе ЦРУ и прочих желающих воевать с русскими до последнего афганца (украинца, сирийца и т.д.). Некоторые другие партии, скажем, Исламская партия Хекматияра, также поддержали таджикскую оппозицию, но главную роль сыграло именно ИОА или близкие к нему структуры и отряды. Талибы, возникшие как организованная сила в середине 1990-х, может и терпели у себя радикалов из Таджикистана или Узбекистана, но не более того. Их, преимущественно пуштунов, интересовал скорее Пакистан, где пуштунов еще больше, чем в Афганистане. А вот ИОА и созданный вокруг него антиталибский Северный альянс, занимался реальной экспансией именно в направлении бывшей советской Средней Азии.

Вспомним самый известный эпизод столкновения таджикской оппозиции и афганских отрядов с российскими пограничниками - уничтожение 12-й заставы. Об этом обычно не пишут, но, судя по всему, уничтожением заставы занимались именно боевики ИОА. Сообщалось, что командовали с таджико-афганской стороны Мохаммад Кабир Марзбон и некий Кари Хамидулла. Последнего идентифицировать с точностью не удалось, а вот первый - личность известная, как выдающийся полевой командир ИОА. Было бы также любопытно выяснить, а с кем в Афганистане был связан известный по Чечне полевой командир Хаттаб. Судя по косвенным признакам, а он, по слухам, и в разгроме 12-й заставы участвовал, это тоже могло быть ИОА. При всем интересе в России к Хаттабу (пока тот был жив), российские СМИ и аналитики деликатно обходили стороной его афганское прошлое, ведь Москва дружила с антиталибским Северным альянсом (официальное название «Объединенный фронт»), основой которого было ИОА. Вместо этого они фантазировали о страшном Талибане, который вот-вот захватит все и вся.

Да и после того, как Талибан оттеснил на север, а затем разгромил Северный альянс с середины 1990-х, сначала афганские отряды и таджикская оппозиция прекратили воевать с российскими военными, а затем таджикские оппозиционеры фактически пошли на мировую с правительством в Душанбе. Вот ведь какое неудобное совпадение! Сейчас ситуация схожая - Афганистан целиком контролируют талибы, а потому перспектив для некоей революции с их участием в регионе не просматривается.

Стало дежурной фразой говорить, не вдаваясь в конкретику, о Центральной Азии как нестабильном, взрывоопасном регионе. Оно и правда, Центральная Азия в постсоветскую эпоху несколько раз оказывалась на грани серьезной дестабилизации. Можно вспомнить два лета - 1999 и 2000 годов, когда на кыргызско-узбекском пограничье сновали туда-сюда вооруженные исламисты. Можно вспомнить андижанские события 2006 года или межэтническую резню в Оше в 2010 году. Во всех этих случаях задействованы были крупные политические или социальные структуры, действовавшие поверх государственных границ и затрагивавшие интересы сразу нескольких стран.

В последнее десятилетие таких явлений в регионе стало заметно меньше. Те же волнения в Казахстане были прежде всего событием внутриказахским. Да, ОДКБ ввела войска, проведя предельно странную интервенцию (непонятно, зачем, если власть там не падала, и непонятно, почему такую короткую операцию), но сделано это было, по всей вероятности, чтобы создать прецедент ввода войск ОДКБ и отработать масштабное взаимодействие войск на случай их применения для завершения российского вторжения в Украину «миротворческой операцией». А вот неких социально-политических явлений или событий, грозящих в обозримой перспективе революционным переформатированием региона «огнем и мечом», в последнее десятилетие припомнить сложно.

Причины ясны. Социальной напряженности, экономических проблем, ослабленных государственных структур и связанных с насилием конфликтов элит в Средней Азии меньше не стало, но неких транснациональных структур, способных расшатать ситуацию под условный «халифат» или иного рода радикальные политические потрясения, стало заметно меньше. Потому даже трагические события в ГБАО не стоит переоценивать. И нет пока смысла излишне привязывать их (и вообще все, что происходит на планете) к противостоянию России и Запада. Как говаривал Зигмунд Фрейд, «иногда сигара - всего лишь сигара»…