Как это делалось в Европе «Неудобная правда» Самита Алиева

Нас снова обвиняют. На этот раз в проведении якобы «этнических чисток». Заломанные руки, нашмыганные слезы, крики о «геноциде», призывы нас остановить, на нас повлиять, а в идеале очистить Южный Кавказ от мусульман вообще. К крикам и лжи мы привыкли, и когда их не слышно некоторое время, даже начинаем удивляться: все ли там слава Богу у дорогих покровителей наших дорогих соседушек? Ну, если вопят – видимо жив курилка. А также нюхалка, глоталка и кололка. Ладно, это все лирика. А теперь – что же такое этническая чистка. 

К концу 1945 года около 3,6 млн. немцев Пруссии и 10 млн. немцев из других частей Восточной Европы стали изгнанниками. Они потеряли свои дома и земли или были убиты. Большая часть беженцев из восточных земель оказалась в той части Германии, которая была оккупирована западными союзниками. Геополитическая и этническая карта Восточной и Центральной Европы радикально изменилась. Это все, что я имею сказать о европейской точке зрения на недопустимость этнических чисток. Я о Судетском прецеденте… 

Потсдамская конференция, на которой СССР, США и Великобритания в той или иной степени договорились о послевоенном устройстве мира, ну, делили сферы влияния, если называть вещи своими именами, завершилась 2 августа 1945-го года. И вот что говорит Статья 13 протокола Потсдамской конференции. Она оговаривает условия того, что лицемерно называлось «упорядоченным перемещением германского населения»: «Три правительства, рассмотрев вопрос во всех аспектах, признают, что должно быть предпринято перемещение в Германию немецкого населения или части его, оставшегося в Польше, Чехословакии и Венгрии. Они согласны в том, что любое перемещение должно производиться организованным и гуманным способом».

А это показания судетского немца Фердинанда Мартина, который пережил чешский концлагерь Постельберг. Цитирую: «В воскресенье 3-го июня в городке Заац было объявлено, что всё мужское население в возрасте от 13 до 65 лет должно немедленно явиться на городскую площадь. Чешские солдаты сгоняли народ, избивали людей прикладами и кнутами, стреляли в толпу. Через некоторое время всех собравшихся, а их было не менее 5 тысяч, выстроили в шеренги по 6 рядов. Чех по имени Марек, которого в последствии прозвали палачом Постельберга, объяснил, что нам предстоит куда-то отправиться пешком, но куда - не сказал. Нам запретили оглядываться и разговаривать друг с другом, так как нарушители, по словам Марека, будут расстреляны на месте. Под палящим солнцем мы шли около 5 часов. Во время коротких остановок нам приказали сдать ценности, часы и деньги. К вечеру мы пришли в Постельберг, город казался вымершим. Мы еще не знали, что всё население городка - около 1300 немцев были несколько дней назад расстреляны из пулеметов. Нас загнали во двор бывшей кавалерийской казармы и разместили в конюшнях, где, даже стоя, не всем хватало места. В последующие дни нас сортировали по признаку, кто состоял в нацистской партии, служил в полиции или вермахте и так далее. Всё это время чехи избивали людей кнутами, а тех, кто служил в СС вообще забивали насмерть резиновыми дубинками, или расстреливали. Из пяти тысяч узников более двух тысяч были уничтожены. Несколько сот переслали куда-то, среди них был мой тесть, ни о нём, ни о других больше известий не поступало. Этот ужас продолжался девять дней. Затем оставшихся в живых отправили в сборные лагеря, где, как выяснилось мы должны были ждать высылки за пределы Чехословакии. Там уже были женщины и дети, и более 8 месяцев мы провели под охраной в концлагере, подвергаясь издевательствам и побоям. О потерях мне трудно говорить, очень много детей умерло. Наши дома в это время были полностью разграблены и заняты».

Еще немного об этнических чистках: 31 июля 1945 года в пригороде чешского города Усти-над-Лабем произошёл взрыв на складе с боеприпасами, в результате которого погибло 27 человек, десятки были ранены. Взрыв был расценён как «диверсионная акция, организованная недобитыми нацистами».  Сразу после взрыва начались убийства немцев, которых было легко опознать по белым нарукавным повязкам с буквой «N», которые они были обязаны носить в послевоенной Чехословакии. Убийства совершались в нескольких местах по городу, одновременно начавшись в трёх местах Усти-над-Лабем. На мосту через Лабу выкрикнул что-то провокационное и был толпою скинут в воду немец Георг Шоргубер, при попытке выплыть он был застрелен солдатами. Вскоре после этого, по свидетельствам выживших очевидцев, другие люди, включая женщину с ребёнком в коляске, были сброшены в реку и также застрелены при попытке выплыть. За этим последовала череда изнасилований и убийств по всему городу, совершаемая прямо на улице.

Сухая статистика, и ничего более: три с половиной миллиона судетских немцев было изгнано. Немцы были также изгнаны из Восточной и Западной Пруссии, Померании, Польши, Венгрии, Югославии. Более двух миллионов изгнанных либо погибли в пути, либо, в отместку за преступления нацистов, были убиты. Брюннский марш смерти (нем. Brünner Todesmarsch) — мероприятия чехословацкой администрации по выселению этнического немецкого населения города Брно и близлежащих деревень в Австрию, организованные в ночь с 30 на 31 мая 1945 года. Брюнн это и есть Брно. Уверен, что наши дипломаты при любом удобном, да и при любом неудобном случае должны напоминать своим оппонентам о том, как выглядели настоящие этнические чистки. А выглядели они именно так, как это делалось в Европе в 1945-м году и не только. Это делалось так, как сейчас в Европе предпочитают не вспоминать. Но нельзя не заметить, что по немцам в тех краях особо никто не скучает, потому что они «и пожали плоды рук своих».

Этническая чистка — это когда тебе дают 24 часа на сборы, а потом начинают убивать. Или вообще не дают времени на сборы и начинают убивать, как наших в Армении в 1987-м. И позже в Карабахе. Тогда все деликатно смотрели в другую сторону, мол, мы не видим, но очень вам сочувствуем. А мы не нуждаемся в сочувствии. Вы смотрите на записи с ППП «Лачин», которые опровергают ваши инсинуации. И почаще вспоминайте о том, как это делалось в Европе. Потому что мы будем напоминать вам об этом при первом же удобном случае и с любой трибуны. От ООН до ПАСЕ. От Севильи до Гранады, как любил напевать профессор Преображенский.