Грузия и ее регионы: о каком примирении говорит Москва? Три экспертных мнения на Caliber.Az

«Россия готова оказывать помощь Грузии в вопросе нормализации отношений с Абхазией и Южной Осетией, если будет в этом заинтересованность». Об этом на недавней пресс-конференции заявил глава российского МИД Сергей Лавров. По его словам, действующие власти Грузии честно оценивают прошлое и открыто заявляют об этом, говоря о желании «исторического примирения». Министр отметил, что «вопрос о том, в какой именно форме произойдет это примирение, решать Грузии, Абхазии и Южной Осетии».

«Если будет интерес в нормализации этих отношений, обеспечении договоренностей о ненападении, мы будем готовы помогать», — сказал Лавров.

В ответ власти Грузии предложили России после слов главы МИД РФ Сергея Лаврова о готовности помочь в налаживании отношений с Абхазией и Южной Осетией перейти к конкретным мерам. Об этом сообщил журналистам генеральный секретарь правящей партии «Грузинская мечта — Демократическая Грузия», мэр Тбилиси Каха Каладзе. «Я бы сказал, что после таких заявлений Лаврова было бы хорошо перейти к действенным шагам», — отметил он. В частности, Каладзе предложил приступить к разработке плана по выводу российских военнослужащих из Абхазии и Южной Осетии.

Действительно интересно, с чего можно было бы начать это движение? То есть, какие реальные в нынешних условиях шаги могли бы предпринять стороны на начальном этапе? 

Своим видением этой ситуации поделились с Caliber.Az известные зарубежные обозреватели. 

Российский политолог, эксперт Каспийского института стратегических исследований Александр Караваев полагает, что для начала заинтересованным акторам стоит продумать возможность создания трехсторонней комиссии по согласованию вопросов взаимодействия.

«Причем, учитывая очень сложный и многоярусный характер этих проблем, эта комиссия может включать все вопросы на первоначальном уровне. То есть определение вообще повестки дальнейшего диалога. Если стороны определят повестку, по которой смогут двигаться, то, соответственно, на втором этапе можно будет подобрать состав комиссии по нормализации отношений и согласовывать дальнейшие шаги. Речь идет о комиссии между Тбилиси, Москвой и столицами этих регионов. Тут придется подумать над тем, будет ли это одна комиссия, объединяющая в себе представителей Абхазии и Южной Осетии, или лучше запустить два отдельных формата, потому как на последующих этапах потребуется, конечно, чтобы работа по повестке сближения между Грузией и двумя регионами велась в разных группах. Потому что проблематика и повестка вопросов отличаются», - говорит исследователь. 

По его словам, надо понимать, что ситуации тут совершенно не одинаковые с армяно-азербайджанским конфликтом, с тем, что было на оккупированных территориях Азербайджана.

«Здесь гораздо сложнее отношения, и за почти 30 лет с окончания острой фазы двух этих конфликтов стороны находили даже форматы по экономическому взаимодействию.

Когда мы рассуждаем о вопросах сближения и нормализации отношений между непризнанными субъектами Грузии и самим Тбилиси, то должны всегда учитывать особенности внутриполитических процессов в самих этих двух образованиях. В случае с Карабахом была в чистом виде оккупация со стороны Армении, и азербайджанское общество не принимало вообще сам факт этой ситуации. А в Грузии относятся к их территориальным конфликтам несколько иначе. Там были различные идеи и периоды во взаимодействии между этими регионами и центром. Сейчас на первый план выходит вопрос, как сами Абхазия и Южная Осетия относятся к тенденции нормализации отношений с Грузией, к гипотетическому вхождению их всех в единое пространство, будь то федеративное или какого-либо другого плана объединение. В Абхазии на политическом уровне никогда не выступали за вхождение в состав России – это очень важный момент. Они говорили только о независимости, четко и недвусмысленно. Мол, с Россией отношения близкие, соседские, очень тесные, но есть дистанция. А как уж дальше сложится с Грузией, это вопрос.  

А вот в Южной Осетии иначе. В связи с тем, что осетины проживают по обе стороны границы с Россией, здесь вопрос об интеграции с РФ стоял именно в политической плоскости. И здесь уже именно Москва ограничила движение Южной Осетии к порогу интеграции. Потому что перед последними выборами «президента» (здесь и далее кавычки — Ред.) Южной Осетии уже была назначена дата референдума по вопросу о вхождении региона в состав России. Москва же заявила тогда, что не считает нужным обсуждение такого вопроса, и он не входит в политическую повестку двустороннего взаимодействия с Южной Осетией. После этого «цхинвальские власти» отказались от этой инициативы. Эти нюансы необходимо учитывать, и на основе этих обстоятельств уже вырабатывать какую-то схему возможной в будущем интеграции этих регионов с Грузией. Это очень важный момент. Если в долгосрочной перспективе Россия не видит никаких рисков для себя со стороны грузинских властей, то она вполне могла бы стимулировать этот процесс постепенного сближения Тбилиси с двумя регионами, переходящего в экономическое взаимодействие, а в дальнейшем и в интеграцию», — считает Караваев. 

Грузинский политолог, профессор Бадри Начкебия отметил, что заявление Лаврова, скорее всего, сделано для того, чтобы придать процессу какую-то динамику.

«Потому что по-прежнему Россия признает их независимость, и Москва считает, что эти два региона должны подписать с нами в какой-то форме пакт о ненападении. Получается некий нонсенс. И, наверное, поэтому последовали слова Кахи Каладзе о том, что процесс действительно может начаться после первого шага, после того как российские войска покинут Абхазию и Южную Осетию. Затем действительно можно начать процесс. До этого, к большому сожалению, всё это останется лишь заявлениями», - сказал профессор. 

Дело в том, отметил он, что ничего такого дельного и конкретного ни от абхазской, ни от осетинской сторон грузины пока не слышали.

«Как и прежде там празднуются даты окончания войн 1992-93 гг. как победа этих регионов, и абсолютно не уделяется внимание роли России в этих конфликтах. Если те же абхазы зададут себе вопрос, а была бы победа в сентябре 1993 года без участия России, то, наверное, при искреннем подходе они ответят отрицательно. Так что я считаю, что такая риторика о сближении может использоваться в каких-то политических целях, но пока ничего практического здесь не просматривается», - сомневается Начкебия. 

Как заявил в свою очередь грузинский политаналитик, адвокат, правозащитник Леван Чхеидзе, конечно, сам факт того, что Россия готова сотрудничать с Грузией в вопросе Южной Осетии и Абхазии на первый взгляд может вызвать надежду.

«Но при внимательной оценке заявления нужно обратить внимание на то, что тут использован дипломатический язык. Ведь Лавров не говорит о примирении грузин, осетин и абхазов – он говорит, что Россия поспособствует примирению этих стран. Что это значит? То, что при таком примирении мы будем вынуждены признать эти сепаратистские регионы как независимые государства, а потом уже заключать с ними какие-то договоры. Это в принципе неприемлемо для большей части грузинского общества. На эти мелкие детали никто не обращает внимания, но как раз в них кроется дьявол, как говорится», - полагает эксперт. 

В целом он считает этот вопрос очень сложным и не верит пока в возможность реального примирения.

«А то, что наша правящая партия «Грузинская мечта» тоже сейчас пропагандирует «идеологию мира», то это делается только в рамках предвыборной кампании. Реально я уверен, что если эта партия одержит победу на выборах, на следующий день никто про Абхазию и Южную Осетию вспоминать не будет. Это делается сугубо для внутреннего потребления», - заключил Чхеидзе.