Как это делалось в Сирии «Неудобная правда» Самита Алиева

В своей колониальной и постколониальной политике Франция, да и не только Франция, всегда опирается на национальные и/или религиозные меньшинства. И не только на национальные и религиозные. Это глупо ставить ей в упрек, этому нужно учиться, перенимать крайне полезный опыт и использовать его в своих интересах.

Так вот, по результатам Первой мировой войны Сирия и Ливан стали подмандатной территорией Франции. Франция сразу же сделала ставку на сирийских католиков, маронитов и алавитов. Именно «алавитов», и их не стоит путать с алевитами, алевиты — это совершенно другая религиозная община. Так вот, связи там многовековые, алавиты вообще-то еще в ходе Египетского похода Бонапарта активно помогали французам при осаде города Акко. Кстати, армянские историки на полном серьезе говорят, что алавиты — это прямые потомки армян из Киликийского царства, ну да бог с ними, с их историками. В районы компактного проживания алавитов были направлены сотни французских миссионеров, их задачей было убедить алавитов в их религиозной исключительности, ну и создать сепаратистские настроения, знакомый почерк, не так ли? И вот что было дальше: в конце августа 1920 года французы создают так называемую «автономную территорию алавитов», а уже 12 июня 1922 года эта автономия получила название «Государство алавитов». Франция — игрок опытный, и если что-то начинает идти не так, ну или если кто-то не оправдал возложенных надежд, корректирует планы в соответствии с реалиями и, прекрасно понимая, что чем больше государство, тем больше у него шансов выжить, 5 декабря 1936 года это государство алавитов присоединяется к Сирии. Простым указом французских властей за номером 274.

Кстати, в Сирии алавиты были признаны мусульманами только в июле 1973 года. А всё потому, что алавиты, на которых и делали ставку французы, в 1930–1960-х годах добились больших успехов как в экономике, так и в политике. В марте 1971 года президентом Сирии был избран алавит, генерал Хафез Асад, отец нынешнего президента Сирии. А по старым законам президентом страны мог быть только мусульманин. Политика, прежде всего, вот так алавиты и попали в мусульмане, но это только в Сирии и Иране, потому что, например, во многих арабских странах их таковыми не считают. И религия тут ни при чём, это чистой воды политика. Но давайте вернемся в 20-е годы XX века, тогда численность так называемой французской левантийской армии составляла около 30 тысяч человек, а в сирийском легионе, который находился в её составе, было чуть больше пяти тысяч штыков. Численность сирийского легиона постоянно росла, и уже в 1930 году он насчитывал 13 тысяч человек. Командный состав легиона готовился в специально созданном в 1920 году в Дамаске военном училище, кадеты которого набирались в основном из курдов-езидов, друзов, алавитов, армян и арабов-христиан. Потому что французы не доверяли ни мусульманам-суннитам, ни мусульманам-шиитам. Они делали ставку на религиозные меньшинства. И именно этому у них нужно учиться: делать ставку на меньшинства, и необязательно религиозные, национальные работают ничуть не хуже. Например, курды-езиды в Армении не имеют автономии, но я вам об этом ничего не говорил. 

В июле 1925-го года в Сирии началось восстание друзов под руководством Султана аль-Атраша. Французские войска, согласно своей доброй традиции, начали сжигать деревни повстанцев и резать мирных жителей. После тела убитых друзов погрузили на верблюдов и провели этот «караван смерти» по улицам Дамаска, а потом обнаженные тела убитых были выставлены на главной площади. Кстати, против нашего Парка военных трофеев громче всех, по-моему, вопили именно во Франции, но это так, к слову пришлось. В общем, резня друзов подняла всех, практически все население Дамаска вне зависимости от конфессии, и к 18-му октября Дамаск оказывается во власти восставших. Саррайль, главный француз в Сирии, в течение двух суток обстреливает город из тяжелой артиллерии, что вызывает возмущение на всем арабском Востоке. Саррайля за административную глупость предпочитают из Сирии отозвать, но это уже не работает, и к началу ноября 1925 г. в руках повстанцев оказывается практически вся Сирия, за исключением нескольких городов. Пожар восстания перекидывается и в Ливан, где восставшие занимают несколько крупных населенных пунктов. Чтобы подавить восстание, французские власти решают делать то, что у них получается лучше всего: посеять вражду между религиозными группировками. Они пытаются натравить части, сформированные из ливанских маронитов, на остальных восставших. Но эта провокация была успешно сорвана командованием повстанцев, которые призвали людей сплотиться в борьбе против французов и выдвигают лозунг: «Религия — для Бога, родина — для всех». Чуть позже один ливанский историк напишет: «Никто не помнит, чтобы в прошлом мусульмане и христиане или сунниты и шииты объединились и сформировали общий партизанский отряд, преследующий под руководством общего вождя общую цель».

В ноябре 1925-го французы назначают нового верховного комиссара и меняют тактику, начав переговоры с повстанцами, а именно с Исполнительным комитетом Сирийско-Палестинского конгресса, который выставляет неприемлемые для Франции требования: от признания полной независимости Сирии до заключения между Францией и Сирией равноправного договора сроком на 30 лет. Французы тянут время, арестовывают несколько членов исполнительного комитета, юлят, виляют, раздают обещания, сколачивают коалиции и пытаются расколоть исполнительный комитет. И всё это время не забывают выкачивать ресурсы. Ну как о ресурсах забыть можно, никак нельзя забывать о ресурсах, дураков, знаете ли, нет, они, дураки, долго не живут. Особенно под палящим солнцем Ближнего Востока.

Об остальном — в следующий раз.