Новый курс Еревана: стратегический выбор или стратегическая безысходность? Выводы Сергея Богдана

«Армении деваться некуда. Вы думаете, они кому-то нужны? Они уже увидели...». Так прямолинейно прокомментировал руководитель Беларуси Александр Лукашенко положение, в котором оказался Ереван после проигранных войн (апрель 2016-го и осень 2020-го). По его словам, армянам остается лишь присоединиться к Союзному государству Беларуси и России. Эти заявления вызвали гневную реакцию официальных лиц Армении. Без внимания осталась сущность и этого, и прежних высказываний белорусского лидера о политике армянского правительства.

А если это Путин?

Отметать заявления Лукашенко как некий блеф невозможно уже хотя бы в силу его президентского статуса и долгожительства в политике на постсоветском пространстве. Более того, это уже не первый раз за последние несколько лет, когда он рассказывает о попытках найти мирное решение карабахской проблемы с руководством Армении. Ранее также это приводило к негодованию армянских политиков, но в целом рассказы Лукашенко подтверждались - например, обнаруженной аудиозаписью одного из разговоров.

Не следует забывать и того, что Лукашенко в последнее время стал теснее взаимодействовать с российским президентом Путиным. По неподтвержденным данным, именно Лукашенко с Путиным решали вопрос о направлении сил в Казахстан. Более того, они еще и вынудили присоединиться к этой операции Пашиняна, который в свое время демонстрировал свое презрение к ОДКБ, распорядившись задержать ее действующего генсека.

Иными словами, если устами Лукашенко и не глаголет Путин, то Лукашенко точно пересказывает нечто из того, что обсуждается на «внутренней кухне» ОДКБ и даже Кремля.

Конечно, у Лукашенко есть и свои причины втягивать Армению в Союзное государство Беларуси и России. Благодаря беспощадной борьбе «за демократию» т.н. новой белорусской оппозиции серьезный удар был нанесен по самому белорусскому государству, которое с 2020 года оказалось в серьезнейшей зависимости от России. Все это в рамках Союзного государства, в которых Беларусь оказалась один на один с огромной РФ.

И Лукашенко охотно перевел бы это Союзное государство в новый формат, многосторонний, приняв новых членов, чтобы вместе с ними отбиваться от российских олигархов и просто капризов Кремля. Иными словами, превратить его в новое издание СНГ, в котором различные государства - «лебедь, рак и щука» - будут лишать смысла попытки Москвы выстроить субординацию.

Нефантастический сценарий

Возможно ли это? Вице-спикер парламента Армении Акоп Аршакян заявил, что «дискуссии о присоединении республики к Союзному государству в стране не ведутся». Но здесь стоит вспомнить историю вступления Армении в ЕАЭС. Ереван вел переговоры об ассоциации с ЕС и переговоры о членстве в ЕАЭС. Но после завершения переговоров с Евросоюзом Ереван в 2013 году кардинальным образом изменил свой курс - отказался от подписания соглашений с Брюсселем и вступил в евразийский пакт, в котором доминирует Россия. Это произошло еще до первой проигранной армянской стороной кампании 2016 года в Карабахе. Что уж говорить о нынешней ситуации армянского правительства - простора для маневра не осталось совсем!

Пересмотр армянской стороной своей стратегии ожидаем. Ведь итоги трех десятилетий независимости оказались для Армении, мягко говоря, противоречивыми и не заметить этого просто невозможно. В этом смысле символичной оказалась ситуация с недавним празднованием 30-летия независимости. Обещание премьер-министра Армении Никола Пашиняна провести «красочные мероприятия» вызвало негодование в обществе, что и неудивительно на фоне проигранной войны, да и других проблем страны. Властям даже пришлось изменить сценарий празднования.

Известный российский аналитик Сергей Маркедонов заметил: «В 1991 году была определенная эйфория, когда проходило голосование на референдуме о самоопределении Армении вне рамок Советского Союза. Тогда за эту идею проголосовали 99,5% избирателей. Сейчас ситуация прямо противоположная: мы можем говорить о серьезной национальной травме, связанной с потерями территорий вокруг Карабаха и поражением в войне в целом. Но в то же самое время мы можем говорить и о переосмыслении многих вещей. Результаты голосования на досрочных парламентских выборах в пользу Никола Пашиняна, принявшего очень тяжелый и болезненный компромисс, говорят о том, что в армянском обществе фактор, условно говоря, «Большой Армении», которая включала бы Карабах и районы вокруг него, переосмысливается».

В погоне за миражом

Но может это все - преходящие трудности правительства Армении? А Лукашенко с Путиным просто ловят момент, пока у Еревана проблемы? Но нет, проблемы были с самого начала независимости.

Вопрос независимости, как правило, не возникает абстрактно, в стерильной чистоте. Вот армянские власти любят подчеркнуть, особенно для западной аудитории, лидерство Армении в развале СССР и то, что на референдуме 21 сентября 1991 года 99,5% избирателей проголосовали за объявление независимости при явке 95%. Но этот энтузиазм и поддержка независимости на тот момент уже слились с фатальной для армянского общества идеологией бескомпромиссной территориальной экспансии (красиво оформленной в «движение за воссоединение – миацум»).

К этому добавилась тенденция к своеобразному историческому реконструкторству в политике, которым страдала, конечно, не только Армения, но и некоторые другие постсоветские страны, которые вдруг решали воссоздать досоветскую реальность несмотря на десятилетия реальности советской. Чтобы оценить оригинальность армянской политической сцены, стоит напомнить, что из всех постсоветских республик, пожалуй, лишь в Армении в политику смогли серьезно и надолго вернуться политические партии досоветского времени - дашнаки, рамкавары, гнчаки.

Почему так произошло, вопрос невыясненный, но вероятно связанный не только и не столько с процессами в самой Армении. Страсти подогревались идейно и материально из-за рубежа, и армянскими радикалами, и использовавшими их спецслужбами. Да и КГБ, вероятно, в стороне не остался - ему прекрасно была знакома та же АСАЛА, чьи активисты были замечены в Первой Карабахской войне. На крови азербайджанцев и армян кто-то разыгрывал геополитические комбинации.

Что от этого выиграли армяне? Претензии на Карабах мгновенно испортили отношения с ближайшим соседом и насторожили Турцию. Нестабильность в Грузии после распада СССР оставила Армению зависимой от последнего пути сообщения с внешним миром - через Иран. Промышленность Армении, которая в СССР была одним из центров передовых технологий, самоуничтожилась уже в начале 1990-х, бушевала инфляция, люди массово возвращались к занятиям сельским хозяйством.

Контроль над Карабахом и сопредельными районами не решал ничего, он не был «окном в мир». Это была дорога в никуда в погоне за миражом экспансионистского этнического национализма с расовым подтекстом. Надежды армянских радикалов на Запад или Россию запоздали лет на сто, а то и больше (хотя и тогда и западные империи, и Россия не столько помогали, сколько воевали с Османской империей «до последнего армянина»). В общем после распада СССР и Запад, и Россия куда охотнее работали с Турцией, и с середины 1990-х искали выходы на стабилизирующийся Азербайджан.

Неудивительно, что первый президент независимой Армении Левон Тер-Петросян уже к концу 1990-х начал говорить о необходимости смены курса и поиска компромисса с Азербайджаном и сближения с Турцией. Тер-Петросян знал многое об иллюзиях, что «Запад нам поможет», поскольку написал целые книги об отношениях армян с крестоносцами. Кстати, любопытно, что, пытаясь вернуть адекватность в армянскую политику, Тер-Петросян запретил в 1994 году дашнаков.

Но Тер-Петросяна вынудили уйти, вернулись дашнаки, а к власти в Армении пришел бывший глава карабахских сепаратистов Роберт Кочарян. Остатки экономики при нем окончательно ушли под контроль олигархов, все более-менее крупные экономические активы оказались в руках иностранцев. Но ведь это такая мелочь по сравнению с «патриотической позицией» - продолжающимся противостоянием с Турцией и оккупацией 20% территории Азербайджана!

В результате Ереван остался в стороне от прибыльных энергетических инфраструктурных проектов, которые осуществлялись в то время на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Армении оставалось лишь дрейфовать в сторону Кремля, а простым армянам - тысячами уезжать на заработки за границу. В результате массовой миграции в 2008 году Еревану пришлось создать специальное Министерство диаспоры, а по данным Международной организации по миграции, к середине 2010-х почти каждый четвертый гражданин Армении проживал за границами страны.

Косовский сценарий в Карабахе

Политический истеблишмент лишь выкачивал ресурсы из изолированной Армении, которую он завел в тупик. Карабах им тоже, как оказывается, был сам по себе неинтересен: кроме знаковых объектов «напоказ» и казарм там так ничего и не построили. В 2008 году показалось, что ситуация начинает меняться: к власти пришел Серж Саргсян и его Республиканская партия, а российско-грузинская война 2008 года ненадолго закрыла для Армении ее главное «окно в мир». Она, вероятно, и заставила Саргсяна попытаться нормализовать армяно-турецкие отношения. Была ли эта попытка убедительной? Вряд ли, ведь одновременно Саргсян и его соратники чествовали известного расиста и нацистского пособника Гарегина Нжде, культ которого вряд ли мог убедить соседей Армении в искреннем дружелюбии нового лидера в Ереване. Вдобавок, делалось это без решения проблемы Карабаха и выглядело как попытка отделить Анкару от Баку - сомнительное предложение для Турции обменять журавля в руке (тесное и многостороннее сотрудничество с Азербайджаном) на синицу в небе (возможные отношения с Арменией). Неудивительно, что эти попытки Саргсяна в 2010 году провалились.

Вновь и вновь армянское руководство надеялось реализовать свой первоначальный курс через опору на некие внешние силы. Принятое Международным судом в 2010 году заключение по Косово Ереван пробовал использовать в отношении Карабаха. Министр иностранных дел Армении Эдвард Налбандян хвалил мудрость Международного суда и многозначительно провозглашал: «Никто не может сказать раз и навсегда, что это последний случай реализации самоопределения. Никто не может остановить ход истории, в противном случае в ООН не было бы 192 государства, вместо 51 государства, имевшегося на момент ее создания».

Но реальность была иной, Армения пребывала в стратегическом тупике, который стал результатом ставки на этнический национализм, вражды с соседями и надежды на помощь союзников. Но разве может при каком-то раскладе Армения стать для Вашингтона важнее Турции, крупнейшей военной силы внутри НАТО после самих США? Как отмечает бывший чиновник Госдепартамента и Совета по национальной безопасности США Пол Стронски, «несмотря на значительное влияние в некоторых западных столицах, диаспоре не удалось сделать Армению одним из приоритетов политики Запада. Страна попросту слишком мала и далека, чтобы удержать на себе внимание большинства западных государств».

В отсутствие денег в бюджете и политической поддержки за рубежом Ереван не мог противостоять Баку и в военной области, а война 2016 года стала последним грозным предупреждением армянским властям, которые потому и поспешили остановить ее как можно скорее. Премьер-министр Пашинян на своих недавних фейсбуковских пресс-конференциях назвал кампанию 2016 года «катастрофой», заявив, что «в то время Карабах потерял все практические и теоретические возможности быть вне состава Азербайджана». При ответственном подходе армянскому правительству того времени следовало бы сделать срочные выводы.

«Говорю как другу»

Но Ереван был поразительно непреклонен. Иллюстрацию этого дал тот же Лукашенко, который в декабре 2018 года впервые рассказал об обсуждении этой ситуации с президентом Армении Саргсяном в октябре 2016-го. Лукашенко как посредник предложил коллеге добровольно отдать оккупированные территории вокруг НКАО и даже получить за это конкретную финансовую помощь. «Мы с Путиным заняли консолидированную позицию: Серж, отдай эти пять (на самом деле семь, и в других случаях Лукашенко сам говорит о семи) районов. Какая причина не вернуть их, они же пустуют... Он сказал: нет, мы на это не пойдем, мы этого не хотим. Почему не хотят? Пустуют пять районов. Это первый шаг».

В декабре 2020 года была опубликована даже запись одного из разговоров президента Армении Саргсяна и президента Беларуси Лукашенко в октябре 2016 года уже на самом ереванском саммите ОДКБ, подлинность которой Саргсян подтвердил. Несмотря на официальный характер мероприятия, разговор получился феерическим. Лукашенко заметил: «Твоя позиция слабоватая. Я не отдам семь районов, потому что ты потом сразу начнешь против меня воевать. А если не начнет?», на что Саргсян реагирует отказом обсуждать вопрос и попыткой перевести разговор в ироничную плоскость.

Тут уже президент Беларуси не выдерживает и говорит, что обвинять Азербайджан в стремлении воевать нет оснований, а механизмы ОДКБ позволят стабилизировать обстановку при передаче оккупированных районов и решении проблемы, «но ты не хочешь ее решать. Это мое мнение, говорю тебе как другу».

Далее следует диалог, который стоит привести целиком:

Саргсян: Я не могу этого делать. Почему? Потому что эти семь районов были завоеваны пятью тысячами ребят, которые там погибли. Пять тысяч человек там погибли.

Лукашенко: Ну и что?

Саргсян: Если для тебя ну и что, то для меня…

Лукашенко: У нас с ним (Путиным) погибло 30 миллионов (во время ВОВ). Ну и что, мы что, сегодня с немцами воюем?

В апреле 2021 года Лукашенко еще раз подтвердил, что президент Армении отказался обсуждать мирное решение. В частности, он сказал: «Я, конечно, когда не стану президентом, много чего расскажу хорошего о том, что Ильхам Гейдарович предлагал армянскому народу и руководителям Армении для того, чтобы урегулировать этот конфликт. Одно из предложений, когда он мне сказал: «Слушай, ты передай армянам, ты с ними в хороших отношениях, я готов восстановить не только Карабах, но и поднять Армению… Передай им, чтобы мирно урегулировали этот вопрос».

Почему это возмущает радикальные круги в Армении - понятно. Эти рассказы подрывают традиционный для них нарратив об агрессивности Азербайджана.

От войны до войны

Таким образом, в том, что касается фактов, Лукашенко обозначил серьезную проблему, существующую в политическом истеблишменте независимой Армении. Эта проблема - ставка на экспансионистский этнический национализм - была заложена в фундамент этой независимости и довела ее до плачевного состояния. В том, что касается дальнейшего развития ситуации, то и здесь вариант, о котором говорит руководитель Беларуси, возможно себе представить - схожий прецедент уже был.

К слову будет вспомнить о предостережении военного аналитика Михаила Ходаренка. Он поразился неподготовленности армянской стороны к войне 2020 года, хотя ее приближение было очевидно, и отметил, что и сейчас Ереван не внес серьезных корректив в свой курс. На фоне нарастающего военного преобладания Азербайджана у Армении сегодня нет никаких шансов создать военную силу, способную нейтрализовать азербайджанские вооруженные силы. Отсутствуют средства, чтобы начать это делать (мы добавим, что и время). Но тем не менее Ереван не спешит договариваться. По мнению Ходаренка, это значит, что новая война более чем вероятна. Ее итог более чем предсказуем.

И это значит, что если армянское правительство не улучшит своих отношений с соседями, то ему останется лишь уповать на милость Кремля и повиноваться воле Москвы: скажут, в Союзное государство, значит в Союзное государство. А независимость? Для независимости нужно государство, выстроенное на реальных людях реальной эпохи, а не на иллюзиях и миражах «исторического величия».