Без права на забвение Caliber.Az о трагедии черкесского народа

История российского завоевания Кавказа — это хроника кровавой экспансии. Под соусом «привнесения цивилизации» и «установления порядка» империя неумолимо продвигалась на юг, сталкиваясь с ожесточённым сопротивлением народов, чья независимость, земля и культурная самобытность становились жертвами имперских амбиций. Кавказ — регион, где веками сосуществовали десятки этносов, языков и религий, — превратился в арену непрекращающихся войн, депортаций, карательных экспедиций и этнических чисток. Для Российской империи это была борьба за контроль над стратегическим перекрёстком между Европой и Азией. Для народов Кавказа — борьба за выживание.
 
Одним из символов этого сопротивления был Имам Шамиль, который вместе с народами Северного Кавказа на протяжении десятилетий вёл упорную войну против российской экспансии. Так, в историю вошли такие сражения, как оборона Гимры (17–18 октября 1832 года), битва при Ахульго (в июне и августе 1839 года), битва при Дарго (в мае и июле 1845 года), а также многочисленные стычки в Чечне и Дагестане в 1850-х годах. Это было противостояние не только оружию, но и насилию, репрессиям, унижению, которое несли с собой царские чиновники и военачальники.

Так называемая Кавказская война — военная кампания Российской империи по покорению Северного Кавказа — продолжалась почти полвека, с 1817 по 1864 годы, став самой длительной войной в истории России. Завершилась она массовыми убийствами, насильственным изгнанием и фактическим истреблением целых народов Кавказа. Особенно трагичной страницей стал геноцид черкесов, который по своему масштабу и жестокости вошёл в число самых кровавых преступлений против человечности в XIX веке и о котором в одном из своих недавних публикаций уже рассказывал Caliber.Az.

О совершённых убийствах, разрушениях и вытеснении черкесов Россией признавался классик русской литературы Александр Пушкин в своём очерке «Путешествие в Арзрум», написанном в 1829–1835 годах: «Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ, аулы их разорены, целые племена уничтожены».

Русский военный, майор, участник Заграничного похода русской армии 1813–1814 годов, декабрист Николай Иванович Лорер, с мая 1824 года состоявший в Северном, а затем и в Южном обществах, который также принимал участие в Кавказской войне, в своих воспоминаниях описывал зверства, совершённые российскими чинами в отношении черкесов в ходе кампании 1817–1864 годов. Особенно резко он отзывался о генерале Григории Христофоровиче фон Зассе, известном палаче черкесского народа и головорезе. Приводим цитату из книги «Мемуары декабристов», изданной в Москве в 1988 году: «Однажды мы были у генерала, и он был как-то особенно с нами любезен, но вдруг исчез. Прождав его довольно долго, мы осведомились о хозяине и узнали, что ушел за Кубань, узнав, что горцы в сборе. В разговоре с Зассом я заметил ему, что мне не нравится его система войны, и он мне тогда же отвечал: «Россия хочет покорить Кавказ во что бы то ни стало. С народами, нашими неприятелями, чем взять, как не страхом и грозой? Тут не годится филантропия, и А. П. Ермолов, вешая беспощадно, грабя и сжигая аулы, только этим и успевал более нашего. Еще до сих пор имя его с трепетом произносится в горах, и им пугают маленьких детей».

В поддержание проповедуемой Зассом идеи страха на нарочно насыпанном кургане у Прочного Окопа при Зассе постоянно на пиках торчали черкесские головы, и бороды их развевались по ветру. Грустно было смотреть на это отвратительное зрелище. Раз Засс пригласил к себе Нарышкину, и она согласилась с условием, что неприятельские головы будут сняты. Засс исполнил ее желание, и мы все были у него в гостях. Войдя как-то в кабинет генерала, я был поражен каким-то нестерпимым отвратительным запахом, а Засс, смеючись, вывел нас из заблуждения, сказав, что люди его, вероятно, поставили под кровать ящик с головами, и в самом деле вытащил пред нами огромный сундук с несколькими головами, которые страшно смотрели на нас своими стеклянными глазами. «Зачем они здесь у вас?» — возразил я. «Я их вывариваю, очищаю и рассылаю по разным анатомическим кабинетам и друзьям моим профессорам в Берлин».
 
Русские демократы и публицисты в том числе писали об ужасах, которые принесла кавказским горцам война, развязанная царским режимом. Это кровопролитное противостояние обернулось колоссальными жертвами — в том числе и для самого русского народа. Чернышевский отмечал «десятки тысяч солдат, ежегодно погибающих на войне на Кавказе». Узнав о прекращении военных действий в Чечне и Дагестане, он писал: «Здесь много говорят о взятом в плен Шамиле. Для него приготовлено помещение в Таврическом дворце, и вообще он будет принят с большим почетом. Насмотревшись на него, предложат ему избрать для жительства Казань или Киев. Слава богу, теперь Кавказ не будет поглощать ежегодно по 25000 русских солдат…».
 
Российский генерал Иван Михайлович Дроздов в своих воспоминаниях «Последняя борьба с горцами на Западном Кавказе», опубликованных в Тифлисе в 1877 году, подробно описал события, связанные с выселением черкесов, свидетелем которых был он сам. Приведем выдержки из его воспоминаний:

«В конце ноября (1863 года) пшехский отряд, под начальством свиты его императорского величества генерал-майора Граббе, двинулся на поиски к верховьям реки Саже. По дороге было забрано семейств сорок горцев в плен. На следующий день, в два часа пополудни, мы снялись с позиции и двинулись к Гойтху. Пленные, следовавшие при отряде, едва прикрытые лохмотьями, падали от изнурения; матери сбрасывали с рук окоченевших младенцев. Сердце сжималось от боли, глядя на несчастных, но помочь не было возможности. В конце февраля пшехский отряд двинулся к реке Марта, чтобы наблюдать за выселением горцев, а если понадобится, так и силою выгонять их. Постепенно подвигаясь то вправо, то влево, то вверх, и истребляя по пути брошенные аулы, отряд достиг верховьев Псекупса, откуда перевалился через кавказский хребет на южный склон его и остановился при впадении речки Чилипси в реку Туапсе.

Отсюда оставалось только тридцать верст до Черного моря. Поразительное зрелище представлялось глазам нашим по пути: разбросанные трупы детей, женщин, стариков, растерзанные, полуобъеденные собаками; изможденные голодом и болезнями переселенцы, едва передвигавшие ногами от слабости, падавшие от изнеможения и еще заживо делавшиеся добычею голодных собак. 28-го мая 1864 года окончилась кавказская война. Кубанская область была не только завоевана, но и очищена. От прежнего, довольно большого населения, осталась горсть людей, которых поселили на Кубани. Конец 1864 года и весь 1865 год отряды прошли вновь по всем завоеванным участкам, выгнали оставшихся случайно там горцев-бродяг, разгромили на южном склоне, в Хакучах, последний разбойничий притон и, наконец, сняв доспехи бранные, приступили к занятиям мирным. Теперь в горах Кубанской области можно встретить медведя, волка, но не горца. Так окончилась долгая, упорная и кровавая борьба на Кавказе. Тяжелое было время, но в такого рода трудах приятно было испытать свои силы.... И не бессмысленно проходила жизнь: много было прелести в лихих боевых схватках, и сухой, короткий звук горского выстрела хватал за душу cильнеe, чем звуки голоса итальянского тенора. Чувствуешь невольное уважение к неприятелю, который, при своей относительной малочисленности, мог столько десятков лет бороться с исполином и умереть без единого звука жалобы».

Уолтер Ричмонд — профессор русской культуры и литературы в колледже Оксидентал в Лос-Анджелесе, автор книги The Circassian Genocide, в которой использованы редкие архивные материалы, посвящённые истории Кавказской войны и геноциду черкесов. В своём исследовании он приводит следующие факты, касающиеся трагедии черкесского народа: «Если принять во внимание утверждение (Адольфа) Бержé о том, что цифра в 470 000 — это серьёзное занижение числа депортированных, а также оценку турецкого демографа Кемаля Карпата, согласно которой в период с 1856 по 1876 год было переселено 2 миллиона человек, то можно с уверенностью сказать, что от 600 000 до 750 000 черкесов в 1864 году действительно сели на корабли для отправки в Турцию. Если даже всего 10 процентов из тех, кто был согнан к побережью, погибли там (а это, безусловно, заниженная оценка), то общее число достигших берега увеличивается до 660 000 – 825 000 человек.

Что касается тех, кто погиб в пути — с гор к Черноморскому побережью, то, учитывая сообщение, что из одного отряда в 600 человек до берега добрались лишь 370, и предполагая 10-процентную смертность на этом этапе пути (что также крайне занижено), это означает, что как минимум от 726 000 до 907 500 черкесов были согнаны с гор. Если к этому прибавить ещё 10 процентов, погибших в бегах и скрываясь от русских, то итоговая цифра возрастает до 798 600–998 225 человек.

Прибавив к этому черкесов, погибших в сражениях с русскими в последние годы войны, становится вполне обоснованной оценка общей численности черкесского населения на 1860 год в 1,25–1,5 миллиона человек. Это означает, что даже при самых осторожных подсчётах смертности, как минимум 625 000 черкесов погибли в ходе операций Евдокимова.
Если принять численность населения в 1,5 миллиона человек в 1860 году и среднегодовой прирост в 2 процента, то численность населения Черкесии сегодня составляла бы примерно 30 миллионов. В действительности же численность черкесов по всему миру оценивается в 4–6 миллионов, из которых лишь 700 000 проживают в пределах Российской Федерации».

Даже по меркам современного мира эти цифры вызывают ужас — не говоря уже о статистике населения тех времён. Сегодня на международных площадках обсуждаются различные трагедии и геноциды народов, однако геноцид черкесов выделяется тем, что о нём либо не говорят, либо сознательно замалчивают. На сегодняшний день его официально признали только Грузия и Украина.

Черкесская диаспора расселена по самым разным регионам мира — преимущественно в Турции, Сирии, Иордании, США и ряде европейских стран. 

Геноцид черкесского народа — не просто трагическая страница истории, а живая рана, до сих пор кровоточащая в памяти миллионов. Это преступление, совершённое под знамёнами «цивилизации» и «государственного порядка», оставило после себя выжженную землю, стёртые с лица земли аулы, исковерканные судьбы и народ, рассеянный по всему миру.

Уничтожение Черкесии не было случайностью или военной необходимостью — это было целенаправленное, систематическое истребление нации. Каждый, кто сегодня узнаёт об этой трагедии, становится свидетелем — и на него ложится моральная обязанность: помнить и не молчать.

Пока правда о геноциде черкесов не будет признана и донесена до международного сообщества, эта история останется не только болью прошлого, но и нравственным вызовом настоящему.

Рамиль Алескеров