Ленин, Сталин и империя
Аналитика Шерешевского

АНАЛИТИКА  25 Января 2024 - 15:14

Владимир Ленин скончался 100 лет назад, 21 января 1924 года. В эти дни это событие послужило триггером для возрождения дискуссий о его роли в истории. Хотя Ленин к указанному моменту был тяжело болен и не мог заниматься государственными делами, ранее он сыграл огромную роль в создании Советского Союза.

28 декабря 1922 года конференция полномочных делегаций РСФСР, Закавказской СФСР, Украинской ССР и Белорусской ССР одобрила Договор о создании СССР, образовав Союз Советских Социалистических Республик. Его официальным гимном стал Интернационал - до 1944 года.

«За русский народ!» — знаменитый тост, произнесённый Сталиным на кремлёвском приёме 24 мая 1945 года в честь командующих войсками Красной армии. Это событие иногда используется теми, кто пытается противопоставить Ленина Сталину. Якобы первый был интернационалистом, сторонником братского содружества народов, а второй - русским имперцем. Каждый из них по-своему видел СССР.

Владимир Ленин не любил русский великодержавный национализм и имперство, ругался в их адрес нехорошими словами и мечтал о мировой революции. Далеко не случайно гимном страны стал Интернационал, слова которого говорили о всемирном братстве рабочего класса. Все это - правда. Как правда и то, что при Иосифе Сталине возрождается идея российской державы и русский национализм. Государство в 1940-1950-е годы преследует евреев и некоторые народы Кавказа, а еще раньше - в конце 1930-х, оно массово расстреливает тюркоязычную национальную интеллигенцию и других писателей, создававших свои произведения на национальных языках. Правительство Сталина ведет борьбу с космополитами, выступает за национально ориентированное российское образование, историческую науку, музыку и живопись, в то время как Восточная Европа покоряется руководителям СССР. Словом, все как в старые царские времена. Ленин был бы против? Это - важный вопрос и ответить на него непросто.

Ленин и великодержавный национализм

Возрождение русского великодержавного патриотизма начинается не при Сталине, а при Ленине, в 1920-х г.г.  Это выражается, например, в союзе с патриотически настроенными и склонными к сотрудничеству с большевиками бывшими царскими военными. Именно они составляют управленческое ядро Красной армии. Даже если многие из них были аполитичны, другие стояли на позициях русского патриотизма, как знаменитый генерал Алексей Брусилов. Большевики разрешают распространение среди офицеров Красной армии патриотического эмигрантского издания «Накануне». Его руководство в лице Юрия Ключникова стояло на платформе признания власти большевиков на том основании, что фактически именно большевики возродили мощное централизованное авторитарное российское государство, «усмирив» национальные окраины и рабочие восстания.

И в самом деле, разве были чем-то иным завоевания (при Ленине в 1921 году) независимой Грузии, во главе которой стояла социал-демократическая меньшевистская партия, и Туркестана (мусульманско-тюркское большинство которого стало жертвой массовых репрессий), как не восстановлением империи? Подавление национально-освободительного движения - басмачей (частью - исламистов, частью демократов-джадидов, частью сторонников социалистической партии «Эрк») говорит само за себя.

По согласованию с Лениным, Ключников позднее был включён в состав делегации Советской России на Генуэзскую конференцию в качестве юриста-эксперта, одновременно выполняя функции корреспондента «Накануне». По общим отзывам, он блестяще исполнил свою дипломатическую миссию на конференции, ставшей прорывом к международному дипломатическому признанию советской России.

Израильский историк Михаил Агурский, указывая на эти малоизвестные за пределами узкого круга профессиональных историков факты, справедливо видит в них признаки постепенного возрождения великодержавности и имперства.

Мировая революция или социализм в отдельно взятой стране?

Но может быть, все эти завоевания, от покорения Туркестана до оккупации Тифлиса (Тбилиси), были направлены на мировую революцию? Может и так, но на практике они были постепенным восстановлением российской державы в прежних границах. В СССР было воссоздано авторитарное централизованное государство во главе с партийной верхушкой большевиков. Страна не выбирала ее. Эта группировка самовластно руководила административным аппаратом, регионами, экономикой, Красной армией. Республики, входившие в состав СССР, строго подчинялись центру во всех вопросах. О какой настоящей государственности или автономии могла бы идти речь без собственной армии и без независимой от Кремля правящей партии? При таких данных ни о каком подлинном «союзе   свободных республик» не могло быть и речи, и Ленин не мог этого не понимать. Как и то, что на практике его режим не так уж сильно отличался от царского самодержавия, по крайней мере в области политики. На это указывал российский историк Сергей Павлюченков. Он отмечал, что любая централизованная система управления в России будет напоминать самодержавие.

В принципе, интернационалист и социалист, т.е. сторонник равенства трудящихся всех народов, может выступать против права наций на самоопределение. Например, он может занять такую позицию, указывая на то, что национальные государственные границы мешают сотрудничеству. Но тогда он должен быть сторонником братского добровольного союза самоуправляющихся коммун трудящихся, наподобие Парижской коммуны 1871 года. Напротив, СССР, который построил Ленин, мало отличался от царского самодержавия. Хотя большевики пошли на уступки различным народам, развивая системы образования на разных языках и интегрируя в центральный аппарат некоторых представителей национальных регионов, во всем остальном они просто копировали царский режим.

Да, Ленин не отказывался от идеи мировой революции, характерной для многих социалистов начала 20-го столетия. Но в то же время вполне допускал возможность создания симпатичной ему общественной системы, которую он называл «социализмом», в отдельно взятой стране. Это важно.

Слово «социализм» в устах Ленина, Сталина или Троцкого на практике означало, что собственником земли, фабрик, заводов и банков, а также нанимателем (а фактически эксплуататором) рабочей силы является государственный чиновно-бюрократический аппарат. Оно так же значило, что этот аппарат интенсивно развивает современные науку, промышленность и армию. Обычная логика развития, характерная для многих стран в 20-м столетии, где в силу слабости частного бизнеса государство становилось важнейшим мотором экономики.

В 1920-е годы разгорелся спор между генеральным секретарем правящей компартии Сталиным и Троцким, руководителем Красной армии, двумя выдающимися лидерами СССР, о том, можно или нельзя построить социализм в отдельно взятой стране. Этот спор не был схоластическим или исключительно идеологическим. На практике он означал дебаты о том, на что направить основные ресурсы государства.

Должно ли государство в СССР направить основные усилия на внешнюю экспансию, финансирование иностранных компартий, подготовку восстаний в чужих странах, подготовку внешних операций Красной Армии, как мечтали в 1920-е годы командир Красной армии Лев Троцкий и глава Коминтерна (международного объединения компартий) Григорий Зиновьев? Или следует прежде всего сосредоточиться на внутренних преобразованиях, сконцентрировать в руках государства все ключевые ресурсы, обеспечить модернизационный научно-технический и промышленный рывок, поддерживая дипломатическое сотрудничество с другими государствами, как хотел Сталин? На практике планы этих группировок, включая модернизацию и ее основное направление, не так уж различались, это был скорее вопрос приоритетов. 

То, что называлось на их языке «строительством социализма», означало модернизацию, рост промышленности, инфраструктуры, науки и образования через концентрацию всех общественных ресурсов в руках государства. Если приоритетом становилась модернизация страны или социализм в отдельно взятой стране, говоря языком того времени, это, конечно же, было сопряженно с идеями национального патриотизма.

Так вот, в отличие от Троцкого, Ленин, как и Сталин, вовсе не исключал возможность создания социализма в отдельно взятой стране. В работе «О кооперации» (1923 г), Ленин писал: «Нам наши противники не раз говорили, что мы предпринимаем безрассудное дело насаждения социализма в недостаточно культурной стране. Но они ошиблись в том, что мы начали не с того конца, как полагалось по теории (всяких педантов), и что у нас политический и социальный переворот оказался предшественником тому культурному перевороту, той культурной революции, перед лицом которой мы все-таки теперь стоим. Для нас достаточно теперь этой культурной революции для того, чтобы оказаться вполне социалистической страной, но для нас эта культурная революция представляет неимоверные трудности и чисто культурного свойства (ибо мы безграмотны), и свойства материального (ибо для того, чтобы быть культурными, нужно известное развитие материальных средств производства, нужна известная материальная база)».

Перефразируя Ленина, социализм в СССР, стране, возникшей на месте царской России, можно построить, но для этого нужны усилия в сфере образования и модернизации экономики.

На это и некоторые другие замечания Ленина обращал внимание его биограф, близкий к меньшевикам Николай Валентинов-Вольский. Он указал на то, что позиция Ленина в указанном вопросе ближе к взглядам Сталина, нежели к взглядам Троцкого.

Большевики - партия 3,5 процентов

Партия большевиков в 1925 году (а это - самый успешный год НЭПа) в ходе единственных относительно свободных выборов в СССР в низовые сельсоветы (до эпохи Горбачева) получила 3,5 (три с половиной) процента голосов. Причем, выборы прошли в условиях, когда были запрещены все независимые группировки, от монархистов до анархистов, и критиковать большевиков было невозможно под страхом ареста (только местное начальство можно было ругать, и то осторожно). В селе жило порядка 80-90 процентов населения. Эти 3,5 процента - малоизвестный, но примечательный факт.

На выборах с огромным перевесом победили беспартийные группировки, настроенные, мягко говоря, критически к режиму. Власть поняла, что для страны она - никто, и звать ее никак.

В то же время, просто так уйти после всего, что большевики сделали, было невозможно. Их бы уничтожили физически, ибо они нажили себе массу врагов и сами это прекрасно понимали. Крестьяне не простили бы большевикам подавление западно-сибирского восстания (1921) и многих других бунтов, рабочие крупнейшего промышленного центра страны Петрограда - аресты рабочих уполномоченных и активистов в 1918, 1919 и 1921 гг. У региональных национальных общин были свои вопросы к правительству, в особенности в Туркестане, где вооруженное сопротивление продолжалось до конца 1930-х гг.

Для того, чтобы держать под контролем гигантскую страну, которая тебя сильно не любит, необходим более-менее массовый террор и закручивание гаек. Такая политика проводится в СССР начиная со второй половины 1920-х.

Но удерживать власть лишь с помощью насилия невозможно. Для верхушки правящего класса - партийно-государственной бюрократии, требовалось нечто, что могло бы прибавить ей популярности.

Оказавшись самовластно правящей партией в огромной централизованной стране, руководство большевиков вынуждено было принимать правила игры, которую столетиями вело царское самодержавие. Подавив стремление национальных окраин к государственной независимости, требовалось на что-то опереться. Нужна была идеология, которая обеспечит легитимность власти в глазах общества. Учитывая, что русские составляли около половины населения СССР, Ленин начинает постепенно интегрировать идеи русской великодержавности в идеологию режима. При Сталине процесс набирает силу и достигает апогея.

Вряд ли Ленин присоединился бы к тосту Сталина. Возможно, он даже был бы взбешен. Но сама логика исторического процесса подталкивала его к тому, чтобы действовать в том же направлении. Он начал работу по возрождению идеологии и практики русской великодержавности, Сталин завершил ее.

Caliber.Az

Просмотров: 2207