Ирак: отложенный кризис и манипуляции Ирана Обзор Шерешевского

На Ближнем Востоке есть группа стран, где очень сильно влияние Ирана. Это так называемый «шиитский пояс», или «шиитский полумесяц». Кроме самого Ирана, к нему относят Ирак, Сирию и Ливан. То есть регион, где преобладают интересы иранской политико-экономической и военной элиты, образует коридор от Тегерана до Бейрута, от границ с Афганистаном до Средиземного моря. У всех этих государств есть общие проблемы, но наряду с этим имеются и свои, специфические.

В этой группе, или «поясе» особое место занимает, безусловно, Ирак. Для иранского режима это государство имеет исключительное значение. Население Ирака составляет 40 млн человек, преимущественно исповедующих шиизм (65% ), а сама страна - один из крупнейших экспортеров нефти в мире. Для попавшей под санкции иранской шиитской теократии Ирак прямо-таки спасительный зонтик, позволяющий выводить из-под санкций свои компании. The New York Times, в частности, указывает, что в Ирак уже перешли и еще перейдут бизнесы общим объемом 20 млрд долларов (6% ВВП страны).

Не менее важно для Тегерана и то, что Ирак фактически превратился в его военную базу — здесь тысячи проиранских боевиков, которые время от времени обстреливают ракетами оппонентов Иана — американские военные базы и саудовские нефтяные сооружения. Атаки ополченцев стали одной из причин того, что саудовцы недавно пошли на восстановление дипломатических отношений с ИРИ и пообещали инвестировать средства в экономику этой страны.

Словом, исключительное стратегическое положение Ирака превратило его в подлинную жемчужину в короне иранской империи.

Но у иранского политического чуда есть обратная сторона. Из-за экспансионистской политики Тегерана все его зарубежные колонии весьма нестабильны. В то же время сама иранская экспансия базируется на военной и финансовой поддержке разделяющих идеологию режима аятолл шиитских вооруженных ополчений. Множество таких структур создано и в Ираке. При этом иранцы вовсю используют связи в шиитском религиозном истеблишменте в целом, заручившись поддержкой влиятельных религиозных авторитетов. Многие шиитские священнослужители-марджи, потакают и содействуют иранским интересам, но есть и те, кто отвергает иранское влияние.

В дополнение к такой мощной поддержке иранцы, согласно секретным материалам, опубликованным The New York Times, перекупили сеть агентов влияния, оставленную и брошенную американцами после ухода их основные сил из Ирака. А среди них были видные политики, генералы армии и разведки.

В результате в Ираке, как и в некоторых других странах, оказавшихся под тотальным влиянием Ирана, государственность была значительно ослаблена, а то и вовсе разрушена. Это, в свою очередь, негативно сказывается на экономике. И эти слабые государства, где между собой ведут борьбу различные фракции, существуют на фоне негосударственных субъектов, прежде всего вооруженных проиранских шиитских ополченцев, которые входят в зонтичную структуру под названием Силы народной мобилизации (СНМ или Хашд аль-Шааби). В Ираке сложившаяся ситуация способствует дестабилизации режима, создает огромные проблемы в экономике. Ополченцы обкладывают собственными нелегальными налогами бизнесы, контролируют трассы и даже установили ряд блокпостов на границах страны. Наиболее влиятельные проиранские ополчения — «Катаиб Хезболла», «Асаиб Ахл аль Хак» и «Бадр», причем последнее в значительной степени контролирует МВД Ирака.

Ведущую роль в парламенте и правительстве также играют проиранские партии из блока «Координационный механизм». Некоторые из них связаны с ополченцами. Эти силы являются крупнейшими держателями национального богатства, участвуют в перераспределении финансовых потоков. Таким образом, ополченцы и проиранские партии являются одновременно вооруженными организациями, параллельными армии и полиции и крупнейшими держателями рабочих мест, а государственные средства ими активно разворовываются.

Насилие, коррупция, рэкет и развал институтов, которые, по идее, должны были бы заботиться о населении, привели к массовой бедности. Люди порой лишены самых элементарных социальных условий - электричества, чистой питьевой воды, качественных медицинских услуг. Летом, когда жара порой превышает 50 градусов, в городах могут отключать электричество. Из-за отсутствия чистой воды (особенно это характерно для юга страны) иногда происходят отравления. И это не говоря уже об отсутствии достойных рабочих мест: большое их число сконцентрировано в госсекторе, и например, для того, чтобы получить место врача в Багдаде, нужно дать чиновникам взятку в 10 тыс. долларов. Около половины иракцев пребывают за чертой бедности, несмотря на то, что Ирак на 4-м месте в мире по экспорту нефти - ежедневно продает за рубеж приблизительно 3,3 млн баррелей.

Осенью 2019 году в стране прошли массовые протесты, объединившие преимущественно представителей социальных низов. Сотни тысяч иракцев вышли на улицы Багдада, Басры и других городов на юге страны, пытались блокировать государственные учреждения, поджигали штабы всех политических партий. Их социальные требования — рабочие места, чистая вода, электричество, медицинские услуги, развитие жилищного строительства. Это децентрализованное сопротивление, отвергавшее партии  и профсоюзы, координировало свою работу через интернет и местные уличные комитеты. Попытка социальных низов если и не установить прямой контроль над властью и экономикой, то по крайней мере добиться улучшения своего положения, была подавлена проиранскими ополченцами, убившими и похитившими около тысячи человек, а более 20 тыс. получили ранения.

В настоящее время в Ираке относительное политическое затишье. Проиранский блок утвердился у власти, приведя на пост премьер-министра своего ставленника — Мохаммеда Шиа аль-Судани. Массовых протестов не происходит. Однако мировые СМИ и различные аналитики уверены, что долго так продолжаться не может. Во-первых, экономический спад продолжается. Бедность и нищета никуда не делись, а изменить текущее положение дел при сохранении сложившейся социально-политической и социально-зкономической модели вряд ли возможно. К этим обстоятельствам добавляется угроза падения цен на нефть.

Иракские чиновники заговорили об отложенном кризисе. Джамаль Кугар, член парламентского финансового комитета, отмечает, что инфраструктура страны сильно обветшала, во многих ведомствах ощущается серьезная нехватка материалов и оборудования, так что любое падение мировых цен на нефть или снижение темпов экспорта неизбежно отразится на доходах Ирака. По его словам, «поступления от продажи сырой нефти составляют более 90 процентов финансирования бюджета, и это - главный источник беспокойства и одна из проблем, с которой не справятся ни сейчас, ни в 2024 и 2025 годах… Между тем все исследования показывают, что цены на нефть снизятся в следующем году». Как указывает Кугар, в проекте нового бюджета нет предложений по преодолению последствий падения доходов от нефти, и, кроме того, он «лишен административных реформ или планов создания рабочих мест, которые действительно были бы полезны для Ирака, а не являлись патронажными машинами».

Во-вторых, иракская политическая система лишена легитимности. В парламентских выборах 2021 г. приняли участие лишь около 40% избирателей. Большинство просто не верят действующим политическим структурам и чиновникам, считая их мошенниками, коррупционерами и гангстерами. Кроме того, многие уверены, что страна фактически находится в иранской оккупации. Хотя было бы странно, если бы они думали по-другому в условиях, когда проиранские вооруженные ополчения убивают их на улицах собственных, иракских, городов, а лидеры этих организаций и связанных с ними политических партий говорят о своей лояльности верховному лидеру Ирана - аятолле Али Хаменеи. Это в первую очередь группы, которые следуют иранской государственной модели «велает-э факих» (государство верховного правоведа-богослова), причем речь идет о конкретном пожизненном правителе соседнего Ирана, обладающем абсолютной властью в своей стране.  Эти силы в Ираке называют «велаетистскими» и зачастую рассматривают как форму иранского контроля.

В-третьих, даже несмотря на сверхнизкую явку, проиранский блок – «Координационный механизм» проиграл выборы 2022 года. Победила на них группировка, возглавляемая самостоятельным иранским шиитским священнослужителем Муктадой Садром. Она получила 73 места в 329-местном парламенте. Садр сумел объединить вокруг себя большинство политических сил. Однако лояльный проиранским фракциям марионеточный Верховный суд принял решение, согласно которому для создания правящей коалиции требуется большинство в две трети. Такого абсолютного большинства у Садра не оказалось, и его сторонники покинули парламент, не желая участвовать в подобном фарсе. Их парламентские кресла, согласно Конституции, достались проиранскому блоку, получившему на выборах второе место. Затем этот блок сумел объединить вокруг себя большинство парламентариев и создать правительство во главе с Судани. Но специфика ситуации в том, что эти люди пришли к власти не в результате выборов - их власть основана на мошеннических манипуляциях и просчетах Садра.

Тем не менее блок сторонников Садра располагает собственными вооруженными ополчениями и поддержкой нескольких миллионов беднейших иракцев, которым служители этого богатого шиитского священника раздают социальную помощь. Некоторая часть религиозной молодежи даже считает Садра скрытым имамом, Мехди. Вообще уникальность положения Садра в том, что он является одновременно политиком и клириком, имея огромное влияние на своих сторонников, а также оказывает им материальную помощь. Все вместе позволяет ему легко менять свою позицию по ряду вопросов, не теряя приверженцев, и кроме того, у него есть собственные вооруженные силы. Садр в настоящее время официально отказался от участия в политике. Но вряд ли стоит сомневаться в его намерениях вернуться в нее и в том, что этот крайне амбициозный игрок присоединится к уличным протестам в случае, если они возобновятся. Впрочем, улица, кроме его сторонников, не особо доверяет Садру, так как его ополченцы в прошлом принимали участие в расстрелах массовых протестов, не сумев подчинить их своему влиянию.

И наконец, внутри самого проиранского блока, «Координационного механизма», усилились противоречия. До тех пор, пока Садр вел активную политическую игру, они держались вместе, чтобы противостоять ему и не позволить взять верховную власть. Но сегодня Садр затаился, он политически неактивен, так что этот фактор не работает. С другой стороны, укрепив свою власть, проиранские ополченцы и партии стали сражаться за контроль над финансовыми потоками. В интервью изданию «Ближневосточный глаз», выходящему в Лондоне, один из лидеров правящего Координационного механизма, пожелавший остаться анонимным, заявил, что группировка «Асаиб Ахл аль-Хак», входящая в число проиранских ополчений, стала брать существенно большие доли от государственных финансов, чем это устраивает ее партнеров. «Если так будет продолжаться, эта фракция ополчится на остальных и поглотит их», - сказал он.

В таких условиях правительство Судани стремится подчинить всех ополченцев своему централизованному контроль. С другой стороны, оно решило увеличить в два раза численность ополчений, включая проиранские группировки, —до 250 тыс. человек, выделяя для этого из бюджета 1,7 млрд долларов, что включает выплаты боевикам и приобретение нового вооружения. У ополченцев есть даже современные танки и системы ПВО\ПРО. По всей вероятности, правительство стало рассматривать эти вооруженные группы как единственную силу, способную поддерживать выгодный проиранскому режиму порядок. Но править такой бурной страной как Ирак, опираясь только на штыки, вряд ли получится.