«Обострение вокруг Карабаха возможно из-за ориентиров Армении на Запад» Юрий Шевцов на связи с Caliber.Az

Интервью Caliber.Az c белорусским ученым-международником, директором Центра по проблемам европейской интеграции Юрием Шевцовым. 

- Юрий Вячеславович, как вы оцениваете нынешний уровень региональной безопасности на Южном Кавказе?

- К сожалению, в этом регионе созревает горячая точка. Поясню почему. Поскольку Россия отвлечена на украинское направление, которое поглощает все ресурсы, ее противники пытаются открыть сразу несколько фронтов, которые могут отвлечь российские ресурсы на себя. В прошлом году мы видели такие попытки, в том числе в Центральной Азии, где каждые несколько месяцев происходили события, угрожающие перерасти в крупный региональный кризис. Подобное происходит и на Южном Кавказе, в основном вокруг Армении и Карабаха. На фоне таких серьезных угроз извне нынешняя ситуация на Южном Кавказе могла бы быть еще хуже. К примеру, могла взорваться Грузия, если бы не уклонилась от обострения отношений с Россией, на что сильно рассчитывали на Западе. На сегодняшний же день в регионе горячим остается именно армяно-карабахское направление.

- Допускаете ли вы новые военные столкновения в Карабахе?

- Я не могу сказать в однозначном порядке, какой именно сценарий уготован для Армении и Карабаха. Но очевидно, что Армения, особенно за последние несколько лет, заметно усилила внутреннюю ориентацию на Запад, поэтому я допускаю новое военное обострение вокруг Карабаха.

- В случае военного развития событий в регионе будет ли Россия держаться отстраненно от происходящего?

- Несмотря на то, что Россия не заинтересована в эскалации напряженности в регионе, она не сможет использовать весь свой потенциал. Но Москва может препятствовать сползанию Армении к военному кризису благодаря особым отношениям с Турцией и хорошим связям с Азербайджаном.

- По-вашему, катализатором регионального кризиса все же являются США и Запад?

- Это самая заинтересованная сторона. Но есть и местные игроки, которые также могут быть интересантами нагнетания региональной обстановки и играют на противоречиях Ирана и Израиля.

- Разве Иран менее заинтересован в эскалации напряженности в регионе?

- Не думаю, что Иран заинтересован в серьезном противостоянии на Кавказе, потому что при нынешнем раскладе его исход в пользу Турции и Азербайджана весьма вероятен, а это вряд ли это отвечает политике Тегерана. В определенной степени Иран был всегда заинтересован в создании напряженной обстановки в регионе, но вряд ли масштабный региональный кризис привлекателен для него сейчас, когда Россия погружена в другое направление.

- Однако Тегеран ведет откровенно враждебную политику по отношению к Баку буквально с момента возникновения новой военно-политической конфигурации в регионе по итогам Второй карабахской войны 2020 года.

- Поясню, почему обострение отношений между Баку и Тегераном не отвечает глубоким интересам Ирана. Во-первых, потому что у Ирана есть масса других, более серьезных проблем. Во-вторых, Иран очень сильно заинтересован в развитии коридора Север-Юг, он резко наращивает отношения с Россией и глубоко интегрируется в ШОС, что, судя по всему, представляет для него особую важность. Обострение же отношений с Азербайджаном разрушает часть проекта коридора Север-Юг. Поэтому я абсолютно убежден, что Ирану разлом значительной части строящегося проекта коридора Север- Юг за счет кризиса в отношениях с Азербайджаном не нужен.

- Однако это не мешает Ирану чинить препятствия открытию Зангезурского коридора.

- Несомненно, этот вопрос представляется для Ирана важным, и, конечно, он не заинтересован в открытии Зангезурского коридора. Но я не думаю, что в Тегеране готовы подвергать риску судьбу проекта Север-Юг ради Зангезурского коридора.

- Есть ли компромиссное решение в такой ситуации?

- Допускаю попытку многостороннего дипломатического урегулирования, чтобы ситуация вокруг Зангезурского коридора не превратилась в большой кризис, который ставил бы под угрозу коридор Север-Юг, а также сближение России и Турции. Думаю, что на этом уровне уже идет большая дипломатическая игра. Например, Москва и Анкара ведут переговоры о третьей атомной электростанции, которую Россия будет строить в Турции. Для Анкары это очень важно. И у России с Ираном свои договоренности по проекту Север-Юг, а в двусторонней повестке имеются вопросы, связанные с полноценным членством Ирана в ШОС, что предусматривает в том числе реализацию ряда важных проектов. Кроме того, у Турции и ШОС есть своя игра. Турция объявила о своем желании вступить в ШОС, и скорее всего к летнему саммиту этой организации вопрос о ее членстве может стать важным предметом на переговорах. То есть развернута большая дипломатическая игра, в которой ставки гораздо выше Зангезурского коридора, но в то же время они могут поспособствовать в том числе и решению этого вопроса.

- Может ли вступление в ШОС и усугубить отношения Турции и НАТО?

- Думаю да. Такие оценки на очень высоком уровне звучат уже в некоторых странах. Предполагается, что Турции придется выбирать между ШОС и НАТО. Но вряд ли дело дойдет до этого, хотя бы потому что членами ШОС являются Пакистан и Индия. Хотя с другой стороны - этот вопрос обретает достаточно серьезную значимость на фоне предстоящих выборов в Турции.

- Кстати, каким будет ваш прогноз относительно выборов в Турции?

- Как мне кажется, у Турции обозначилась прекрасная внешнеполитическая позиция по Украине. Пожалуй, никто из внешних игроков не заработал столько плюсов для себя, сколько получила Турция на фоне украинского кризиса. И турецкий избиратель должен это понимать. К тому же в сложившейся ситуации смена лидера может означать и смену курса Турции в украинской войне. Мне сложно себе представить лучшую политику Турции, чем та, которую она проводит сейчас. В то же время я бы не стал сбрасывать со счетов то, что в НАТО имеются определенные силы, которых не устраивает независимый курс Анкары.

- Каким вам представляется наиболее рациональный выбор турецкого избирателя?

- Полагаю, в пользу Эрдогана.

- И напоследок вопрос по ситуации в Украине. Как долго, по-вашему, продлится война?

- Войне не видно конца и края. Когда дело дойдет до наивысшей точки обострения, то есть до реальной угрозы ядерной войны, что станет современным эквивалентом Карибского кризиса, думаю, на этой «красной линии» все остановятся. Но пока что до этой «красной линии» очень далеко.

- У какой из сторон больше шансов на победу?

- Полагаю, у России. Но весь вопрос в том, какими будут условия выигрыша и параметры у этой победы.