Индийско-пакистанский конфликт и уроки Карабаха Вода как геополитическое оружие

Нападение на туристов в Пахалгаме (подконтрольная Индии часть региона Джамму и Кашмир), унёсшее жизни 26 человек, вновь стало триггером для резкой эскалации напряжения между Индией и Пакистаном. Однако за этим инцидентом скрывается нечто большее, чем просто беспочвенные обвинения в адрес Исламабада. Мы наблюдаем последовательную трансформацию природных ресурсов — в частности воды — в инструмент стратегического давления. И, кстати, этот процесс до боли напоминает Азербайджану знакомые реалии, с которыми наша страна столкнулась в годы армянской оккупации Карабаха.

Нарушение Индией условий договора по водам Инда — это уже не просто эпизод в череде двусторонних споров. Речь идёт о подрыве хрупкой архитектуры региональной безопасности, где природные ресурсы становятся инструментом давления. И подобные действия, будь то в Южной Азии или на Южном Кавказе, требуют единой оценки: вода, ставшая заложником политики, есть свидетельство морального банкротства государств, прибегающих к подобным методам.

Политика обвинений вместо политики расследования

После атаки в Пахалгаме правительство Пакистана выступило с предельно взвешенной позицией: оно осудило насилие, выразило соболезнования пострадавшим и предложило международное, прозрачное расследование. Эта инициатива в духе международного права, однако, была проигнорирована Индией, которая предпочла обвинить Пакистан практически сразу, не имея на руках ни одного доказательства причастности Исламабада к теракту.

Впрочем, подобная тактика уже давно укоренилась в индийской политической доктрине: каждая трагедия автоматически списывается на Исламабад. Это позволяет Нью-Дели избегать критики в собственных провалах в сфере внутренней безопасности, одновременно консолидируя националистический электорат внутри страны. Но есть и более прагматичная цель — под этой риторической завесой продвигаются инициативы, куда более разрушительные, чем заявления перед телекамерами.

Водная безопасность как новая линия фронта

Среди наиболее тревожных шагов Индии — последовательные действия, направленные на ограничение стока рек, питающих Пакистан, что нарушает договор о водах реки Инд от 1960 года. Этот документ, подписанный при посредничестве Всемирного банка, стал историческим прецедентом: даже после нескольких войн между двумя странами он продолжал соблюдаться, позволяя региону избегать гуманитарной катастрофы.

Однако сегодня Нью-Дели сознательно выходит за рамки соглашения. Так, Индия приостановила сток воды через все четыре регулирующих шлюза, которые контролируют подачу воды через гидротехнические сооружения и ирригационные сети. Также Индия наращивает плотинное строительство на западных притоках Инда, которые по условиям договора предназначены Пакистану: речь идёт, в частности, о проектах на реках Ченаб и Джелам. Нарушая гидрополитическое равновесие, Нью-Дели фактически шантажирует Исламабад, угрожая его аграрной и продовольственной безопасности.

Геополитика жажды: уроки Карабаха

Азербайджанская общественность хорошо понимает, чем грозит подобная практика. В течение почти 30 лет, пока армянские вооружённые силы удерживали Карабах, контроль над ключевыми водными ресурсами региона стал формой давления на прифронтовые районы Азербайджана. Наиболее яркий пример — Сарсангское водохранилище. Сарсангское водохранилище было построено по инициативе общенационального лидера Гейдара Алиева и сдано в эксплуатацию с его участием в 1976 году. Вместимость этого водного резервуара - 560 миллионов кубометров. Сарсанг четвертый по объемам в стране после Мингячевирского, Шамкирского водохранилищ и Аразского гидроузла. До оккупации его водой орошались сотни тысяч гектаров сельскохозяйственных угодий Тертерского, Бардинского, Евлахского, Геранбойского, Агдамского, Агджабединского районов. С 1992 года Сарсангское водохранилище находилось под незаконным контролем армянских вооруженных сил, в результате чего прифронтовые районы Азербайджана были лишены возможности пользоваться этим гидросооружением. За более чем 20-летний период оккупации из-за отсутствия технического обслуживания технические сооружения и оборудование Сарсангского водохранилища пришло в аварийном состоянии. При этом армянская сторона применяла технологию двойного вреда: летом — перекрытие подачи воды, вызывавшее засухи и уничтожение сельского хозяйства азербайджанцев, зимой — внезапные сбросы, приводившие к подтоплениям и разрушениям в Тертере, Барде и других районах. Эти действия носили форму водного террора, имевшего целью не только материальный ущерб, но и моральное подавление местных жителей.

В 2016 году Парламентская ассамблея Совета Европы официально признала политику Армении нарушением международных гуманитарных норм, указав на угрозу, которую она представляет для 400 тысяч граждан Азербайджана. В частности, резолюция ПАСЕ «Жителей приграничных районов Азербайджана намеренно лишают воды» N 2085 по Сарсангу, во-первых, определяла действия армянской стороны не как «контролирование», а именно «оккупацию». Во-вторых, она указывала на субъект оккупации — Армению, а не какие-то «армянские силы» или «сепаратистов». В-третьих, Карабах указывался именно как часть Азербайджана. В-четвертых, к оккупирующей стороне предъявлялось требование вывести свои вооруженные силы из региона и сделать это немедленно.

Однако ситуация оставалась неизменной до тех пор, пока Баку не восстановил полностью суверенитет над оккупированными территориями в сентябре 2023 года.
Эта параллель слишком очевидна, чтобы игнорировать её в случае Индии. Когда государство превращает воду — источник жизни — в средство политического давления, в шантаж, это уже не просто спор за ресурсы. Это прямая агрессия.

Джамму и Кашмир: реальность за витриной заявлений

Контекст водной войны неразрывно связан с оккупацией Индией Джамму и Кашмира. Более 700 тысяч индийских солдат размещены в регионе, насильственно присоединённом в 1947 году. Попытки народа Кашмира отстоять свои права подавляются с применением силы, при этом речь идёт не о терроризме, а об освободительном движении, имеющем под собой исторические и политические основания.

Систематические репрессии, похищения, изнасилования, блокировка интернета, уничтожение инфраструктуры — всё это стало частью повседневной жизни населения региона. Женщины и дети становятся первыми жертвами оккупационного режима. Но индийское правительство стремится навязать миру нарратив, в котором каждый протест превращается в угрозу, а каждый лозунг — в повод для карательной операции.

Случаи политизации воды должны получать однозначную оценку с позиций международного права. Однако мировое сообщество зачастую предпочитает отмалчиваться, если нарушитель — крупная экономика. Так и поступают в отношении Индии сейчас. Но вода — не нефть и не газ. Это — базовое право на жизнь. И те, кто превращает её в рычаг давления, совершают преступление не только против отдельных государств, но и против человечества в целом.

Как Азербайджан сумел справиться с последствиями многолетнего водного шантажа и восстановить международное право, так и Пакистан имеет право — и возможность — отстоять свою территориальную целостность и доступ к ресурсам. Истина на стороне тех, кто не перекрывает воду, а предлагает диалог. Если вода становится оружием — это признак слабости, а не силы. Использование воды как средства шантажа — это форма агрессии, которая подрывает не только региональную стабильность, но и разрушает международную легитимность самого инициатора. В современном мире такие методы обнажают бессилие тех, кто к ним прибегает.