Иран: вероятность повторных ударов Экспертные мнения на Caliber.Az

Израильское руководство считает, что, вопреки информации о возможном заблаговременном перемещении Ираном своих запасов обогащённого урана в безопасное место, накопленный страной радиоактивный материал остался на ядерных объектах и был погребён под завалами после ударов Военно-воздушных сил США 22 июня. При этом запасы не были уничтожены и могут быть извлечены властями Тегерана. Об этом сообщило агентство Associated Press (AP) со ссылкой на высокопоставленного израильского чиновника.

Речь идёт о 400 кг урана, обогащённого до 60%, фигурировавших в отчётах Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). По данным израильских властей, практически все запасы были распределены между тремя ядерными объектами, подвергшимися ударам США. Значительная их часть осталась на глубине третьего подземного уровня ядерного объекта в Исфахане.

Извлечь этот уран, как считают в Тель-Авиве, технически возможно, хотя это и потребует комплексных усилий. Тем не менее израильское руководство исходит из того, что Исламская Республика сможет получить доступ к сохранившимся запасам.

Не приведёт ли это к новым усилиям Ирана по возобновлению работ над созданием ядерного оружия? И не станет ли это поводом для Израиля и США провести ещё одну масштабную атаку на Иран?

На эти вопросы Caliber.Az постарались ответить известные эксперты.

Как отмечает израильский публицист Александр Непомнящий, в Иерусалиме не исключают, что технически Иран способен восстановить доступ к этим запасам, несмотря на сложности.

«Это открывает сценарий, при котором иранский режим попытается возобновить работы по созданию ядерного оружия — особенно если сочтёт, что международное внимание ослабло. Возможность восстановления ядерного проекта, пусть и не в краткосрочной перспективе, рассматривается как серьёзная угроза.

Согласно американским источникам, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху предупредил президента Дональда Трампа о готовности нанести повторный удар по иранским ядерным объектам в случае возобновления ядерной активности.

Сообщается, что Трамп не возразил против такой линии поведения со стороны Израиля.

При этом в Тель-Авиве не исключают, что нынешняя ситуация может обострить внутренние противоречия в иранском руководстве.

С одной стороны, сохраняются силы, настаивающие на продолжении дорогостоящего ядерного проекта и региональной экспансии через прокси-группировки — таких как хуситы, ХАМАС и «Хизбалла». С другой — растёт число критиков, указывающих на то, что эти вложения не оправдали себя: прокси-структуры не достигли заявленных целей по сдерживанию Израиля, в то время как экономическая цена для Ирана оказалась крайне высокой.

На фоне этих рисков премьер-министр Нетаньяху и министр обороны Исраэль Кац заявили, что будут пристально следить за развитием ситуации и не допустят восстановления иранского ядерного проекта. Они подчеркнули, что решимость Израиля в этом вопросе остаётся столь же твёрдой, как и в отношении подавления попыток «Хизбаллы» восстановить свои силы в Ливане после соглашения о прекращении огня, подписанного осенью 2024 года», — рассказал Непомнящий.

Эксперт в области геополитики и безопасности, главный редактор издания The Washington Outsider Ирина Цукерман заявила, что на фоне затянувшегося противостояния между Ираном и стратегическим союзом Израиля и США новые сведения о возможной сохранности значительной части запасов урана, обогащённого до 60%, под завалами иранских ядерных объектов после массированных ударов американских ВВС 22 июня становятся катализатором для пересмотра оценок и принятия решений на самом высоком уровне.

«Согласно сообщениям, основанным на информации высокопоставленных израильских источников, радиоактивный материал в объёме примерно 400 кг, фигурировавший в отчётах МАГАТЭ, не был заранее перемещён, как предполагали некоторые западные аналитики, а остался на месте — в том числе в глубинных секциях объектов, подвергшихся удару, прежде всего на третьем подземном уровне комплекса в Исфахане. Для израильского руководства этот факт является тревожным сигналом, способным повлиять на всю стратегию дальнейшего давления на Тегеран.

Техническая возможность извлечения урана действительно существует. Иран обладает кадрами, опытом и оборудованием, позволяющими проводить сложные операции по разбору завалов, дезактивации и последующему восстановлению доступа к материалу.

Хотя подобный процесс требует времени, координации, инженерной точности и может сопровождаться опасностью для здоровья персонала, он не выходит за рамки возможностей Исламской Республики. Более того, Тегеран, вероятнее всего, попытается обосновать такие действия как часть восстановительных мероприятий, направленных на «устранение последствий агрессии» и возвращение к нормальному функционированию гражданской ядерной программы, даже если в действительности речь пойдёт о попытке сохранить стратегические возможности.

Но главный вопрос заключается не столько в технической стороне, сколько в политической интерпретации происходящего. В Израиле не склонны рассматривать ситуацию исключительно как инженерную проблему. Там считают, что наличие урана в полуразрушенном состоянии под землёй — не просто остаток от прежних активов, а потенциальный фундамент для возобновления усилий по наращиванию ядерного потенциала.

С точки зрения израильских стратегов, особенно в нынешних условиях, когда международные наблюдательные институты, включая МАГАТЭ, сталкиваются с ограниченным доступом к объектам и документам, любые признаки восстановления доступа к обогащённому урану следует рассматривать как угрозу, а не как пострадавшую инфраструктуру.

Действующее руководство США, включая президента Трампа, в рамках текущей стратегии максимального давления вряд ли будет склонно игнорировать подобную динамику. Более того, сама логика политики Вашингтона последних месяцев — особенно после нанесения прямых ударов по ядерным объектам — предполагает готовность к дальнейшей эскалации в случае, если Иран начнёт предпринимать шаги по извлечению урана или восстановлению разрушенных объектов.

Администрация Трампа уже продемонстрировала решимость действовать упреждающе, не дожидаясь завершения иранского ядерного цикла. При этом союз с Израилем стал ещё более скоординированным и операционно синхронизированным, особенно на фоне ослабления интереса Евросоюза к региону и неспособности ООН отыграть роль эффективного посредника», — говорит аналитик.

По её словам, позиция Ирана в данной ситуации также характеризуется определённой предсказуемостью.

«С точки зрения внутренней политики иранского руководства, восстановление ядерной программы — это не только вопрос стратегической безопасности, но и фактор национального достоинства. Разрушение объектов в Исфахане и других точках нанесло тяжёлый символический и институциональный удар по проекту, на который Исламская Республика потратила десятилетия.

В подобных условиях возобновление работ может быть интерпретировано Тегераном как акт восстановления суверенитета, демонстрация сопротивления внешнему диктату и призыв к сплочению внутри страны. Это особенно актуально в период внутренней нестабильности, социально-экономических проблем и давления со стороны антисистемных движений.

Власти Ирана, таким образом, могут использовать тему восстановления ядерной инфраструктуры не только как инструмент внешнеполитического торга, но и как внутренний мобилизационный ресурс.

Израиль, в свою очередь, рассматривает нынешнюю ситуацию как окно возможностей, в течение которого Иран ещё не успел восстановить утраченные позиции, но уже подаёт сигналы о намерении это сделать. Это промежуточное состояние наиболее чувствительно и потенциально опасно, поскольку любое промедление может быть расценено как стратегическая ошибка.

В условиях отсутствия полной прозрачности, возможности инспекций, а также с учётом накопленного опыта по сокрытию критической деятельности, Израиль может склоняться к концепции упреждающего удара, не дожидаясь, пока Иран вернёт себе технологическую и материальную базу, достаточную для сокращения срока до создания ядерного заряда.

Следовательно, уже на этапе попыток извлечения сохранившихся материалов может начаться вторая волна ударов — более массированная и, возможно, с элементами многоуровневой коалиционной операции.

Вариант ограниченной повторной атаки обсуждается также в Вашингтоне. Однако, в отличие от июньского удара, который носил скрытый, хирургический характер с минимизацией политических последствий, следующая волна может быть более открытой, даже если неофициальная ответственность за неё будет вновь возложена на Израиль.

США, столкнувшись с доказательствами восстановления доступа Ирана к высокообогащённому урану, могут рассматривать это как нарушение негласных красных линий, установленных после первого удара.

Кроме того, в Вашингтоне растёт опасение, что частично разрушенные, но уцелевшие элементы программы могут быть в сжатые сроки вновь активированы, особенно если Иран получит поддержку от Китая, Северной Кореи или неформальных научных сетей.

Таким образом, перспектива извлечения урана из-под завалов, оставшихся после американских авиаударов, способна спровоцировать не просто новую фазу напряжённости, а фактическое возвращение к сценарию прямой конфронтации.

Израиль и США, опираясь на данные разведки и опыт скрытого наращивания мощностей со стороны Тегерана в прошлом, вряд ли будут склонны к терпеливому наблюдению.

Напротив, вероятность повторных ударов возрастает пропорционально готовности Ирана реанимировать ядерную программу — даже под предлогом восстановления повреждённых объектов. 

Именно поэтому нынешний этап является критическим: каждый шаг со стороны Ирана будет оцениваться не по официальной риторике, а по оперативным признакам, отслеживаемым спецслужбами в реальном времени», — уверена Цукерман.