«Китай не угрожает, но усиливает свое положение в Центральной Азии» Талгат Исмагамбетов в гостях у Caliber.Az

Интервью Caliber.Az с ведущим научным сотрудником Института философии, политологии и религиоведения Комитета науки Министерства науки и высшего образования Республики Казахстан, кандидатом политических наук Талгатом Исмагамбетовым.

- Насколько сегодня значимо политическое и экономическое влияние Китая на страны Центральной Азии? Действительно ли, что, как утверждают некоторые политэксперты, мнение Пекина в странах ЦА воспринимается серьезнее, чем точка зрения Кремля?

- Новая геополитическая реальность формируется на основе трендов прошлого. Чем была Центральная Азия после распада Советского Союза? Сырьевым придатком и стратегическим тылом для Москвы. Китай в те годы не заботила безопасность республик ЦА, ее обеспечивала Россия. Даже в такие ключевые, кровавые моменты, как гражданская война в Таджикистане, закончившаяся в 1997 году. Но постепенное наращивание экономического, финансово-кредитного присутствия Китая меняло действительность, и это должно было сказаться каким-то образом и на внешней политике Китая.

Ситуация изменилась, когда «спецоперация» России в Украине в 2022 году породила настороженность у правительств и народов Центральной Азии, тем более после агрессивных высказываний таких кремлевских пропагандистов, как Кеосаян и других, о том, почему вы, мол, не поддерживаете нашу ВСО. Заявления о том, что северные районы Казахстана ранее принадлежали России, тоже прибавляли тревожности в российско-казахстанские отношения. Тем более сейчас, когда Путин ищет союзников, когда от него отвернулись европейский страны, а Финляндия и Швеция решили вступить в НАТО, причем Хельсинки уже приняли, Москве понадобилась более активная политическая, а желательно и военная поддержка. При этом обращение Кремля к Китаю за поддержкой, безусловно, усилило авторитетность действий Пекина в регионе. Но когда возник геополитический вакуум и стало ясно, что Россия, отвлеченная другими проблемами, другой войной, не может обеспечивать безопасность стран региона, и еще неизвестно, будет ли она сильна после этой «специальной операции», какие итоги принесет ей война, образовавшуюся в плане безопасности пустоту в регионе начал заполнять Китай. Уход США и НАТО из Афганистана и активизация КНР в Пакистане тоже способствовали этому.

Так что, если, как говорят, одобрения Пекина для руководителей стран ЦА - важный фактор принятия решений, то значит теперь мнение Пекина становится определяющим не только в экономической сфере, но обретает силу и в политике.

- Сегодня заметно усилился интерес к ЦА и со стороны Запада. Не идет ли это вразрез с политикой Китая?

- Конечно, сейчас интерес к региону заметно больше, чем раньше, проявляют ЕС и США. Возрастание значимости региона можно объяснить и тем, что сеть коридоров Восток-Запад становится все более востребованной, и это отлично вписывается в концепцию китайской инициативы «Один пояс – один путь». По сути, происходит возрождение тех сухопутных коридоров торговли между Европой и Востоком, что существовали до эпохи Великих географических открытий конца ХV века. Единственное отличие, пожалуй, состоит в том, что тогда Центральная Азия имела свою повестку дня, хотя и более отсталую от европейской, а сейчас государства региона по многим сферам ее не имеют. Например, нет общего контура безопасности, что вынуждает полагаться на внешних игроков.

Не стоит забывать и то, что в Средневековье торговля ЦА с Китаем процветала - сначала велась с согдийскими купцами, а потом сосредоточилась в руках мусульманских негоциантов. Так что можно сказать, что нынешняя реальность транзитных коридоров - повтор забытой древней истории региона. Но если появится новая общая повестка, возможно и появление новой региональной державы. Есть и такие прогнозы. У российских востоковедов, например, не раз проскальзывала мысль, что Центральная Азия выходила как самостоятельный игрок на внешнюю мировую арену крайне редко. В последний раз это произошло, когда Тимур объединил страны региона, оставив при этом для торговли Средний и Южный маршруты и уничтожив города Поволжья, когда увидел, что Золотая Орда угрожает конкурирующими торговыми путями на севере. Так что история будто повторяется, копируя некий рисунок событий прошлого.

- Как в этом контексте выглядит перспектива сотрудничества государств региона со странами Южного Кавказа – направление, которое все чаще называют определяющим для стран ЦА?

- Что касается народов Южного Кавказа, то страны ЦА сейчас, безусловно, очень заинтересованы в сотрудничестве в этом направлении, на альтернативных, так сказать, путях - торговых, транспортных, трубопроводных. Долгое время этому мешала настороженная позиция России. Сейчас хватка Кремля ослабла, однако мы пока не видим ярко выраженного движения Китая для проработки этого направления, хотя и ясно, что «Средний коридор» становится практически ключевым. Впрочем, это тоже особенность политики Китая – уловить нужный момент и только тогда поставить решающую точку.

- Какова перспектива усиления влияния Китая в ЦА и есть ли преимущества у такого развития событий?

- Если говорить в целом об усилении влияния Китая на регион, то это скорее пенетрация, причем она происходит постепенно и уже давно - в течение последних десятилетий. Аналитические центры КНР разбросаны по всей стране и очень тщательно изучают почву, прежде чем посеять в нее семена. Они методично, годами изучали регион ЦА, прежде чем начать действовать, обрели знания по культуре, экономике, интересах элит региона. В то время как советская элита Средней Азии, оказавшись сменяемой только по факту своей биологической кончины, тем не менее смогла приспособиться к работе с руководителем другого поколения – Путиным. Но все изменилось после начала «спецоперации» России в Украине, когда стало ясно, что Россия может применить агрессию к странам-оппонентам.

А Китай никогда не предъявляет условий, он делает все спокойно, что очень импонирует руководству республик ЦА, или, как говорил Назарбаев, «Запад всегда говорит о каких-то демократических нормах, а Китай дает кредиты без каких-либо упоминаний о демократии, но зато жестко требует возврата». Так, например, в качестве погашения долга Китай забрал часть территории у Таджикистана, что сейчас порождает внутренние проблемы, потому что эти земли принадлежат Горно-Бадахшанской автономной области, а по Конституции для этого требуется согласие меджлиса автономного образования. Так что за невыполнение долговых обязательств Китай всегда требует у кредитуемых стран отдать в качестве компенсации что-то важное. Опять же, повторюсь, у стран ЦА есть возможность изменить свою внешнюю политику, сделать ее более независимой. Но это если у них появится единая повестка дня, общее видение проблем региона. Этому в данный момент мешают определенная зацикленность на узконациональных проблемах, пренебрежение общностью истории, которая взаимосвязана с каждой центральноазиатской страной.

О растущем влиянии Пекина можно судить хотя бы по тому, как много сейчас только в Казахстане проводится конференций, брифингов и других мероприятий, связанных с обсуждением перспектив сотрудничества с КНР. Так что можно сказать, что Китай не угрожает – Китай мягко, но убедительно усиливает свое положение в Центральной Азии.