«Напряжение между Азербайджаном и Ираном не перерастет в войну» Диана Галеева в гостях у Caliber.Az

Интервью Caliber.Az с научным сотрудником американского исследовательского института Gulf International Forum Дианой Галеевой.

От редакции: Диана Галеева была приглашенным научным сотрудником Колледжа Святого Антония Оксфордского университета (2019-2022). Она является автором двух книг «Катар: практика арендованной власти» и «Россия и ССАГПЗ: Парадипломатия Татарстана». Галеева получила степень бакалавра в Казанском федеральном университете (Россия), имеет степень магистра Эксетерского университета (Великобритания) и докторскую степень Даремского университета (Великобритания). Помимо академической деятельности, она стажировалась в аппарате Президента Татарстана в отделе по интеграции с религиозными организациями (2012) и в Кабинете министров Республики Татарстан (2011).

- Что, на ваш взгляд, не устраивает Иран в сложившейся после 44-дневной войны геополитической конфигурации на Южном Кавказе?

- Прежде всего, я хотела бы искренне поблагодарить вас за проявленный интерес и возможность поделиться своим мнением по поводу весьма переменчивой динамики на Южном Кавказе. Я считаю, что она представляет собой что-то более сложное, чем, например, утверждение о том, что она связана с ростом тюркского влияния в результате Второй Карабахской войны. Геополитические изменения, произошедшие на фоне войны в Украине, включают в себя дальнейшее укрепление отношений между Россией и Ираном: две страны развивают партнерство в военной сфере, в области обороны и безопасности. Будучи двумя подверженными санкциям странами, они тесно сотрудничают в преодолении западных экономических ограничений, включая сотрудничество в банковских системах и строительство новой альтернативной инфраструктуры, такой как международный коридор Север-Юг. В то же время это сделало Россию более зависимой от Ирана. Несмотря на сохраняющуюся важную роль Москвы на Южном Кавказе, тот факт, что основные стратегические приоритеты России связаны с войной в Украине, заставил Армению также задуматься о диверсификации военных партнеров, полагаясь на Иран.

В то же время, похоже, что ближневосточная динамика нормализации отношений, включая недавнюю сделку между Саудовской Аравией и Ираном при посредничестве Китая (даже оставаясь все еще очень обобщенной), возможно, является показателем сдвига в иранской политике в сторону Южного Кавказа, где появились новые возможности для распространения влияния. В то же время, растущее стратегическое партнерство между Израилем и Азербайджаном (учитывая ирано-израильский прокси-конфликт) является еще одной причиной, по которой стоит обратить внимание на Южный Кавказ и его акторов.

Одним словом, политика Ирана в этом регионе включает в себя ряд факторов: итоги Второй Карабахской войны, изменения, вызванные войной в Украине, ближневосточная динамика, а также растущие партнерские отношения между ближневосточными странами и Южным Кавказом (Израиль-Азербайджан).

- Как далеко может зайти Иран в противостоянии с Азербайджаном?

- Я считаю, что отношения между Азербайджаном и Ираном не приобретут военный характер, более того, наиболее опасной представляется возможность войны между Ираном или его прокси (в частности, «Хезболлой») и Израилем.

- Россия, Турция, Китай на постсоветском пространстве – геополитические соперники или ситуативные партнеры?

- На мой взгляд, эти страны придерживаются прагматичного подхода, следуя национальным интересам. В целом, я считаю, что война в Украине и реакция многих стран показали, что мир движется в сторону националистической политики.

- Армения недовольна позицией Москвы и ОДКБ по армяно-азербайджанскому конфликту. Возможен ли выход Армении из ЕАЭС и ОДКБ? Но что дальше?

- Армения эффективно сбалансировала отношения со всеми игроками, включая Россию и Запад. Я считаю, что она будет и дальше диверсифицировать своих стратегических партнеров, включая более крепкие и тесные связи с Ираном.

- В последнее время активно развивается сотрудничество между тюркскими государствами. Поскольку вы из Татарстана, хотела бы узнать, насколько сильна в татарстанском обществе тюркская идентичность?

- Да, исторически тюркские настроения играют важную роль в татарской идентичности. Отношения между Татарстаном и Турцией основаны на их общей тюркской идентичности, сходстве культуры и языка, и, возможно, неудивительно, что Турция является ведущим экономическим партнером Татарстана. В то же время не следует забывать о том, что Татарстан является частью Российской Федерации и должен следовать повестке дня федерального правительства. Республика также ограничена в экономической деятельности, так как способна вести только парадипломатию. Наконец, с 1990-х годов политика Татарстана придерживается прагматичного подхода – после инцидента с российским Су-24, который был сбит Турцией, руководство республики сыграло важную посредническую роль между федеральным правительством и Турцией; в то же время, возможно, этот инцидент показал важность диверсификации акторов, с которыми должен работать Татарстан; Казань активно налаживает отношения, основанные на тюркской и мусульманской идентичности, в том числе с арабскими государствами Персидского залива и Ираном.

- Позвольте также спросить вас о российско-украинской войне. Каковы ваша оценка и позиция в этом вопросе?

- С начала войны в Украине был предложен ряд дипломатических решений: Китай предложил свое решение, затем президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва предложил «мирную коалицию» в дополнение к мирной инициативе, выдвинутой шестью африканскими странами и духовной дипломатией Папы Римского Франциска. Я считаю, что небольшие государства могут быть особенно активными в поиске дипломатических решений и выступать в качестве посредников в конфликте. Для меня очень интересен пример стран, входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Например, Оман сыграл успешную посредническую роль при заключении соглашения JCPOA (Совместный всеобъемлющий план действий), за удачным посредничеством между Катаром и арабским «квартетом» последовал саммит в саудовском городе Аль-Ула в 2021 году; Катар также проявил себя как активный посредник во многих региональных конфликтах (в Дарфуре, Джибути, Ливане, Палестине, Афганистане). Небольшие страны могут получить политическую выгоду, используя мягкую силу, полученную в результате успешного завершения войны.

Фарах Мамедли