Тегеран-2022: цели, задачи, итоги Послесловие Максима Петрова

Недавний трехсторонний саммит в Тегеране, где прошли переговоры между президентами Владимиром Путиным, Эбрахимом Раиси и Реджепом Тайипом Эрдоганом, преследовал несколько важнейших целей.

Во-первых, встреча выглядела как альтернатива визиту на Ближний Восток президента США Джо Байдена, посетившего Израиль и Саудовскую Аравию. Байден пытался усилить сотрудничество в рамках блока, который складывается в регионе в настоящее время на базе соглашений Авраама – договоренностей о нормализации отношений между Израилем и арабскими странами. Блок основан на союзе Израиля и суннитских монархий Персидского залива и направлен, прежде всего, против Ирана. Трое президентов, со своей стороны, провели встречу, которая выглядела как продолжение Астанинского формата, в рамках которого три державы - Иран, Турция и Россия делили между собой сферы влияния в Сирии и на Ближнем Востоке.

Во-вторых, целью России было получить иранские разведывательные и ударные дроны. Политика Москвы, как внутренняя, так и внешняя, сегодня в значительной степени определяется тем, как развивается ситуация в Украине. Получение иранских дронов для Кремля исключительно важно, но до сих пор не ясно, чем закончились переговоры. Сами иранцы отрицают передачу дронов. Однако некоторые украинские источники говорят, что Иран уже передал часть требуемых дронов. Впрочем, США сообщили о том, что они не видят признаков продажи Ираном беспилотников России. Об этом заявил координатор по стратегическим коммуникациям в Совете национальной безопасности Джон Кирби. Ранее руководитель пресс-службы Госдепартамента Нед Прайс сообщал о том, что передача Ираном беспилотников России повлечёт ряд санкций со стороны США. Это могло остановить иранцев, которые продолжают непрямые переговоры с американцами о ядерной сделке и хотели бы добиться снятия санкций (от них серьезно страдает иранская экономика).  

Но вряд ли вопрос можно считать закрытым. Для Вашингтона значение украинского кризиса так же велико, как и для Москвы, политика России названа «острой угрозой» в стратегии национальной безопасности США. Иранцы могут использовать поставки дронов Москве как рычаг давления на США, как бы говоря: «Или вы пойдете нам навстречу в ходе переговоров по ядерной сделке, снимите с нас санкции (в обмен на наш отказ от создания ядерного оружия), причем, уступите нам по некоторым спорным вопросам, или наши ударные беспилотники окажутся в Украине и станут сражаться на стороне ВС РФ».

В-третьих, возможно, обсуждались вопросы соглашения по поставкам на международные рынки российского и украинского хлеба. Судьба этого соглашения (Турция выступает в роли посредника между Россией и Украиной) пока не ясна. 

В-четвертых, обсуждался вопрос Сирии. Эта страна давно стала объектом раздела сфер влияния между четырьмя державами - Ираном, Турцией, Россией и США. Все четыре государства опираются там на своих союзников. Все они, кроме США, стремятся расширить свои сферы влияния. 

Режим президента Башара Асада контролирует столицу - Дамаск, и примерно 60% сирийской территории. Однако, вооруженные силы и ополчения лоялистов не велики и опираются на военную поддержку Ирана и России. Асад находится в сильной зависимости от обеих держав. Иранцы и россияне активно создают и обучают на контролируемой Асадом территории различные вооруженные формирования, которые находятся под их полным или частичным контролем. Например, 5-й корпус является пророссийским, а 4-я дивизия, которой командует брат Асада -  Махер (второй человек в государстве) - проиранской. В целом влияние Ирана скорее преобладает, в том числе потому, что иранцы глубоко проникли в структуры асадовского режима и его вооруженные формирования. Проиранские структуры (прежде всего, это относится к 4-ой дивизии) обложили данью местный бизнес.

Турция с помощью своих вооруженных сил контролирует ряд регионов на севере и северо-западе страны - большой Идлиб и ряд других областей, в общей сложности около 15% территории Сирии. В этих районах она опирается на силы антиасадовских повстанцев-суннитов. Главными врагами Асада здесь являются исламисты из Хайят Тахрир аш-Шам (ХТШ) и формирования СНА (Сирийская национальная армия). Если СНА в целом - протурецкая структура, впрочем, состоящая из множества довольно независимых мелких группировок, то между ХТШ и Турцией существует напряжение. ХТШ и СНА то вступают в вооруженные конфликты, то пытаются создавать совместные штабы для проведения операций против своих общих врагов. Внутри СНА тоже существуют острые разногласия, которые временами приводят к перестрелкам (причины конфликтов не только идеологические, но и материальные, связанные с переделом сфер влияния, взиманием дани\налогов с местного бизнеса и контролем над важными трассами). 

И, наконец, 25% территории Сирии на севере и северо-востоке контролируют СДС - Сирийские демократические силы. Ядром этой структуры являются курдские «Отряды народной самообороны» (ОНС), которые выступают в союзе с рядом арабских, ассирийских, армянских и других племенных ополчений. Командование ОНС, а также политическое руководство территории состоит преимущественно из представителей и кадровых работников РПК - Курдской рабочей партии. Это многослойная система и легко запутаться в аббревиатурах, поэтому для простоты картины важно знать, что фактически в данном регионе доминирует РПК, которая является главной политической силой и осуществляет военное руководство. Здесь сосредоточены основные сирийские нефтяные и газовые месторождения. Также в этом районе находятся около тысячи американских военных. США сотрудничают с курдами и СДС в целях борьбы с остатками ИГИЛ. 

Турцию не устраивает происходящее. Дело в том, что РПК ведет борьбу за независимость или автономию (в заявлениях организации в настоящее время нет полной ясности в указанном вопросе) курдов на территории самой Турции, где проживает многомиллионная курдская община. В Турции РПК официально признана террористической организацией. 

У РПК есть военные базы в Северном Ираке, в горах Кандиль, откуда они проводят операции против турецкой армии. Цель РПК состоит в том, чтобы создать на границах Сирии и Ирака с Турцией сплошную линию коммуникаций, политических центров и военных баз. Соответственно, военно-политической целью Турции является разрушение всей этой системы и создание в данном районе безопасной зоны глубиной в 30 км.

Турецкая армия в настоящее время ведет военные действия против РПК и близких к ней отрядов в Северном Ираке, и готовит аналогичную операцию в северной Сирии. В прошлом Турция уже предприняла три военные операции с целью вытеснения курдских боевиков. Сегодня руководство страны говорит о четвертой. Но для того, чтобы ее провести, нужно получить согласие Ирана, России и США. Тем более, что в районах, контролируемых курдами, сегодня присутствуют также проиранские формирования. Согласно имеющейся на сегодняшний день информации, Путин и Раиси не дали согласия на турецкую операцию. Проводить спецоперацию без согласия России и Ирана теоретически возможно, но она несет высокие риски, связанные с возможными столкновениями с военными и\или лоялистами этих государств. Не говоря о возможных столкновениях с сирийской армией Асада, которая, впрочем, не является силой, способной противостоять ВС Турции.

В целом, о встрече Путина, Эрдогана и Раиси можно сказать, что она принесла противоречивые результаты. Турецкие СМИ назвали эти переговоры «историческими». С одной стороны, все трое действительно продемонстрировали готовность продолжать переговорный процесс, связанный с разграничением и переделом сфер влияния на Ближнем Востоке. С другой стороны, пока сложно говорить о каких-то конкретных результатах.