Он был прав Размышления Эмина Галалы

Это я о Черчилле. Нет, не о сигаре. Об Уинстоне. Прав он был во многих случаях. Особенно когда изрек, что в политике нет друзей, а есть интересы. 

В оригинале фраза звучит по-иному: у Британии нет постоянных друзей и постоянных врагов, есть только постоянные интересы. Но это не суть важно. И даже не то, что интересы при всем своем постоянстве меняются, как и способы их отстаивания. 

Парадоксальных сценариев развития событий, когда вчерашние друзья-братья сегодня оказывались по разные стороны баррикад, а завтра уже били друг другу морду, пруд пруди. Ведь есть теория, согласно которой союзники — это враги, у которых есть общий враг, требующий немедленного внимания. Но даже при понимании преходящей сути партнерства происходящее между Афганистаном и Пакистаном не укладывается в сознании тех, кто хоть мало-мальски знаком с историей региона. Не буду лезть в ее дальние дебри, хоть хочется, — даже если ограничиться относительно недавним прошлым, только линия Дюранда (2600 километров границы между двумя странами, которой нет, кроме как на карте) чего стоит. 

Вернемся в конец 20 века, когда СССР ломанулся в Афган «выполнять интернациональный долг». Именно Пакистан стал надеждой и опорой моджахедов, противостоящих советской армии. Именно по горным тропам упомянутой выше границы потекли в Афганистан потоки с оружием и бойцами, что в конечном итоге привело к бесславному завершению «платежного процесса». СССР ушел из Афганистана. Видать, в Москве решили, что долг оплачен.

Немалую роль Пакистан играл и после. Это порой доходило до обвинений Исламабада в поддержке уже не моджахедов, а талибов. Так, например, в 2008 году президент США Джордж Буш открыто «предъявил» тогдашнему премьеру Пакистана Юсуфу Резе Гилани на предмет причастности к атаке на посольство Индии в Кабуле.

Пакистан отверг обвинения как беспочвенные. Никаких доказательств так и не появилось. Но афганские талибы всегда воспринимали Пакистан как вторую Родину, а помня об условности границ, мы можем смело сказать, что многие считают, что территория обеих стран и есть одна сплошная Родина. Как, например, в районе пещерной крепости Тора Бора, где в 2001 году армия США охотилась на Усаму бен Ладена. Тогда это закончилось безрезультатно. 

Казалось бы, «Талибан» есть скрепа между Пакистаном и Афганистаном, проверенная и доказавшая свою эффективность. Но, как ни странно, именно там и начался раздрай, приведший к боям на границе, напряженности между двумя странами и реверансом Кабула в сторону Дели. Что вообще из области фантастики. Талибы всегда ненавидели Дели лютой ненавистью, да и индийцы платили той же монетой. Есть мнение, что МИД Индии отчаянно пытался отговорить партнеров из США от вывода из Афганистана в 2021-м. Не получилось. Кстати, Индия была одним из крупнейших доноров попыток построить в Афганистане подобие функционирующего государства во времена Карзая, а позже и Гани. Тоже не вышло.

Чтобы понять, что же произошло, нужно взглянуть на «Талибан» поближе. Оно, конечно, не очень-то хочется – ребята опасные, даже взрывоопасные. «Талибан» не есть единая монолитная организация. Это собирательное название для ряда эффективных, хорошо организованных и высокомотивированных структур, действующих в Пакистане и Афганистане. Подвидов и ответвлений десятки, но пакистанский «Талибан» – это «Техрике Талибан», и афганский – Исламский Эмират, которые есть официальные власти Афганистана. На что эти ребята способны, поведает тот самый уход (бегство) западной коалиции во главе с США из Афганистана в 2021. И пусть между этими «пацанами» много общего, есть и различия. Как оказалось, принципиальные. 

Придя к власти, афганские талибы пытаются поддерживать стабильность в стране и в регионе пусть и в своем, одним им известном ключе и формате. Пакистанские коллеги относительное миролюбие афганских соседей не воспринимают от слова «совсем». Им жаждется бури, и покой они не ищут. В число их целей сегодня входят и официальные власти Пакистана. Официальный Кабул от этого не в восторге, но в одночасье порвать с родными по духу и по крови соседями-кузенами не получается. Вместо этого получается замкнутый круг, в котором Исламабад обвиняет Кабул в потворстве силам, желающим дестабилизировать страну, а Кабул упорно все отрицает, одновременно стараясь если не образумить (это вряд ли), то хотя бы как-то регулировать действия пакистанских соратников. Не будем забывать, что Кабул пытается обрести легитимность и у него и так проблем хватает (один гендерный вопрос чего стоит). Связь с подрывного дел мастерами тут никак не поможет, даже наоборот.

Можно, конечно, сказать, милые бранятся только тешатся. Но это не тот случай. И дело даже не в том, что милыми их не назовешь. От динамики происходящего зависят не только эти две страны, но и весь регион. «Талибан» – хоть «Техрик-и-Ислами», хоть Эмират – как дамоклов меч висит над всей Центральной Азией. И висит ненадежно, поскрипывая и грозя сорваться. Несмотря на все успехи государств региона в решении различного рода проблем, фактор воинственного исламизма на фоне объективных проблем в образовании и безработицы недооценивать нельзя. 

Афганцы и пакистанцы войн не проигрывают давно. Одно-два сражения – может быть. Но даже большая и громкая победа над ними сегодня всегда оборачивается десятками маленьких поражений завтра и послезавтра. И, как следствие, утратой контроля над процессами, над странами и бумерангом а-ля советико. 

И раз мы начали с цитаты Черчилля, им и закончим: величайший урок жизни в том, что и дураки бывают правы. Уинстон Черчилль, как известно, дураком не был.