Разлом-98 Из архивов госдепа о Карабахе

Несколько дней назад сайт армянского отделения «Радио Свобода» опубликовал статью о рассекреченных документах архива госдепа США, связанных с переговорным процессом по Карабаху в 1997-1998 гг., то есть непосредственно перед отставкой президента РА Левона Тер-Петросяна. Caliber.Аz ознакомился с рассекреченными материалами, приведенными в публикации, и представляет свой анализ этих документов.

Прежде чем приступить к рассмотрению документов, необходимо очертить геополитический контекст описываемых событий.

После победы над Советским Союзом в Холодной войне США к началу 1990-х годов становятся единственным гегемоном на планете. Отношения с партнерами, в том числе и с сопредседателями Минской группы ОБСЕ - Россией и Францией носят отпечаток снисходительной игры в поддавки. Штаты, скорее, воспринимают эти страны как агентов влияния, нежели как партнеров. Стиль общения с ними – напористый, резковато-ироничный, особенно с российскими политиками. Стиль россиян – энергично-вовлеченный, выдающий готовность следовать указаниям за собственную инициативу. Лейтмотивом этих весьма нездоровых отношений может служить фраза, оброненная в сердцах известным советским и российским политическим деятелем и дипломатом Евгением Примаковым заместителю госсекретаря США Стробу Тэлботу: «Знаете, Бжезински писал, что не нужно принимать в расчет Россию. Но он ошибается. Россия все еще играет роль в международных делах».

Впрочем, США на пике могущества, а это значит, что дальше движение возможно только вниз. Разногласия между партнерами осторожно озвучены, контуры будущего раскола уже намечены, и об этом тоже пойдет речь в этой статье.

Карабахский вопрос зачастую обсуждается не отдельно, а наряду с другими темами, включающими проблемы разоружения, расширение НАТО, оружие массового поражения в Ираке, вооружение Ирана, арабо-израильский конфликт, югославский кризис. Практически по всем этим вопросам имеется расхождение во взглядах. Например, США недвусмысленно обвиняют российских партнеров в вооружении Ирана, а те увиливают от прямого ответа. Французы, в свою очередь, делают достаточно прозрачные попытки защитить Иран от изоляции, в которую страну хочет ввергнуть США, и это вызывает раздраженную реакцию американцев. То есть в иранском вопросе наблюдался российско-французский унисон.

Вместе с тем очевидно, что, имея некоторую временную фору своего безоговорочного влияния, Штаты заставляют сопредседателей МГ с маниакальным упорством демонстрировать солидарность в стремлении скорейшим образом урегулировать Карабахский конфликт. Вероятно, США очень важно было добиться решения Карабахского конфликта на пике своего могущества, чтобы застолбить присутствие и показать свою значимость на постсоветском пространстве, на границах с поверженным противником - Россией.  К этому подталкивали и процессы энергетической интеграции. Вашингтон активно продвигал идею нефтепровода, альтернативного российскому, для экспорта азербайджанской и казахстанской нефти на Запад (санкционированный в 1998 г. трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан).

Азербайджан же еще в 1994 г. подписал «Контракт века» с консорциумом западных нефтяных компаний, чем включил в себя в сферу глобальных экономических процессов и обеспечил себе развитие на десятилетия вперед. Помимо прочего, на стороне Баку было международное право и четыре резолюции СБ ООН. Все три страны-сопредседателя понимали, что время работает на Азербайджан и пытались спасти для Армении максимум возможного – широкую автономию Карабаха в составе соседней страны. Они будто предвидели 2020 год.

При знакомстве с документами госдепа приходишь к выводу - стороны тогда хорошо понимали, что реальность состоит в следующем: Азербайджану терять нечего, и время работает на него. Соответственно, Азербайджан вряд ли примет какой-либо документ, где бы не подтверждалась его территориальная целостность. Больше других от затягивания конфликта страдает Армения, отсеченная от всех интеграционных процессов и обреченная на прозябание на задворках мировой экономики. Однако эйфория от недавней военной победы не позволяет армянскому обществу, в отличие от правящей элиты, увидеть в ней корни будущей катастрофы. Правящие круги бессильны как перед общественным мнением, так и перед набирающим силу карабахским кланом. Сепаратисты Карабаха, в свою очередь, не хотят подписывать ничего, что не оговаривало бы «независимость НК», становясь таким образом балластом на шее той Армении, какой ее хочет видеть Запад. Раздражение сопредседателей карабахской бандой почти не скрывается, так же как и симпатия к самой Армении.

Приведем две схожие цитаты - посла США по особым поручениям Джеймса Коллинза: «1997 год – это год принятия решения по газопроводам и транспортным магистралям. Если армянская сторона не сможет участвовать в региональных процессах, это дорого обойдется Армении и не отвечает ничьим интересам» и главы МИД России Евгения Примакова: «Время работает против Еревана: в то время как Азербайджан богатеет, Армения находится в стагнации». Обе ремарки относятся к началу 1997 года.

Итак, пора перейти к документам. Не станем или почти не станем дублировать те цитаты, которые уже содержатся в статье «Радио Свобода». Соотнеся два текста, читатель легко сможет идентифицировать документы.

Рассматриваемое досье открывается протоколом встречи госсекретаря США Мадлен Олбрайт и президента Франции Жака Ширака 17 февраля 1997 г. Стороны одобрили решение о тройном сопредседательстве России, Франции и США. Ширак упомянул, что он недавно встречался с президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым и предложил ему поработать над соглашением, рекомендуя полную автономию с размещением международных сил для обеспечения безопасности. Олбрайт выразила мнение, что Тер-Петросян хотел бы присутствия российских подразделений, но это возможно только в составе международных сил.

От себя добавим, что Тер-Петросян, вероятно, говорил о желании присутствия российских военных под давлением карабахского клана.

Таким образом, можно сделать вывод, что США не могли допустить миротворческой миссии России. Тут следует отметить, что сам факт создания института тройного председательства также имел цель перехвата единоличной инициативы у российской стороны, которая однажды уже добилась успеха на переговорном поле - подписания перемирия между сторонами в 1994 году.

Далее в документах говорится о встрече Строба Тэлбота и посла по особым поручениям Коллинза с министром иностранных дел Армении Александром Арзуманяном в Вашингтоне 28 февраля 1997 г. Их интересный разговор проливает достаточный свет на положение официального Еревана. Арзуманян умудрился в рамках одной встречи обнажить весь спектр своей позиции – от представления себя как сильной стороны до фактического признания бессилия. Начал он с того, что двусторонние переговоры себя не оправдали и, ссылаясь на ревностное отношение «Нагорного Карабаха», предлагает формат «3+3», имея в виду три страны-сопредседателя МГ ОБСЕ и Азербайджан, Армению, а также «Нагорный Карабах» как отдельную сторону переговоров. Арзуманян даже высказал мысль, что «армяне Карабаха, оккупировав (выделено редакцией) столько территорий, ожидают, что теперь очередь Баку выступить с инициативой урегулирования, прежде чем они рассмотрят компромисс».  Далее протокол отмечает, что министр быстро отступил, встретив возражение Тэлбота по этому поводу. Тогда Арзуманян попытался добиться помощи Штатов для открытия армяно-турецкой границы, выражая опасения, что планы региональных транспортных связей обойдут Армению стороной.

Ну и резюме армянского дипломата: «…Российский документ (по мирному урегулированию) нельзя показывать сразу Кочаряну (на тот момент глава самопровозглашенной «НКР» - ред.), «иначе он его выбросит». «Работая с карабахцами, важно не давать им сразу все детали, которые они отвергнут, лучше сохранить их на потом», - подытоживает Арзуманян, подчеркнув при этом, что лучше всего начать с вопроса безопасности «НК». А в конце разговора Коллинз произносит фразу о давлении, которое ожидает Тер-Петросяна со стороны МГ.

Все вышеперечисленное позволяет предположить, что официальный Ереван еще в начале 1997 г. был готов к существенным компромиссам, а самым большим препятствием видел позицию лидеров карабахских сепаратистов.

В мае 1997 года план всеобъемлющего урегулирования МГ ОБСЕ был представлен Левону Тер-Петросяну Стробом Тэлботом, французским дипломатом Жаком Блотом и российским дипломатом Валентином Лозинским.

Дипломаты Минской группы предварили свою презентацию кратким и суровым вступлением: «Документ сбалансирован, требует уступок с обеих сторон». Упоминалось, что в ходе неофициальных переговоров предметом дискуссии был следующий компромисс: территориальная целостность (Азербайджана) в обмен на статус (Нагорного Карабаха). Любопытно, что Тер-Петросян перебил докладчиков заявлением, что никаких конфиденциальных переговоров не было, так как одна из сторон не воспринимает конфиденциальность всерьез. Какую из сторон имел в виду Тер-Петросян, неизвестно, однако, судя по всему, на тот момент он попросту  решил откреститься от столь смелого «предмета дискуссии». Блот продолжил встречу обсуждением принципов территориальной целостности, самоопределения, проблему гражданства и территориальных претензий. То есть протокол встречи отнюдь не проясняет, каковы были конкретные условия соглашения, но исходя из общего контекста можно понять, что речь шла о широкой автономии Карабаха в составе Азербайджана. Несмотря на то, что первый вариант урегулирования принято считать пакетным, ремарка дипломата гласит, что «соглашение по статусу может занять больше времени, следовательно, документ разделен на два соглашения, так, чтобы каждое следовало своему алгоритму», что, по сути, приближает его к поэтапному варианту.

Похоже, неопределенность формулировок не устраивала ни одну из сторон. Недаром уже на следующей встрече госсекретаря Олбрайт с министром Примаковым в Денвере в июне 1997 г. последний посетовал, что «все три стороны официально все отвергают».

На этой же встрече он позволил себе сакраментальный совет Штатам -  «сделать что-то с Азербайджаном, используя нефть в качестве рычага». И далее: «...вы можете сказать, что, если дело не выгорит, вы не станете поощрять свои компании помогать Азербайджану в добыче нефти». Россия же, по словам Примакова, будет шантажировать Армению отказами в поставках оружия. Что касается совета американцам, то здесь, возможно, сыграло роль представление Примаковым ситуации в том ключе, что Штаты во что бы то ни стало хотят прокладки нефтепроводов через территорию Армении. На чем основывалась такая уверенность, трудно сказать. Или это был своеобразный блеф, игра в дурачка, а на самом деле разведчик-дипломат просто саботировал указания, как сейчас модно говорить, вашингтонского обкома? Вопрос открытый.

Дальнейшие ремарки Примакова не особо проливают свет на затуманенную суть «всеобъемлющего урегулирования»: «Армяне стоят на полной независимости Карабаха. Азербайджанцы настаивают на автономии, но только в составе Азербайджана. Это я называю жестким вертикальным решением. Они отступили от 21 пункта, которые мы для них подготовили. Тер-Петросян говорил мне ранее, что это хорошая основа, а теперь отступил».

Логичный вопрос – а что именно предлагала Минская группа? О какой автономии шла речь - о фактической независимости? По тексту документов понять невозможно. Такое впечатление, что сопредседателям, а если быть точнее - США очень нужно было заболтать стороны обещаниями и ввести в Карабах миротворческий контингент.

Сейчас трудно сказать, вняла ли Олбрайт совету российского коллеги надавить на Азербайджан нефтяным фактором, однако свою часть шантажа Примаков, кажется, выполнил на отлично. 30 сентября Тер-Петросян провел знаменитую конференцию, на которой озвучил необходимость для армянской стороны пойти на компромиссы с Азербайджаном. Сам Примаков во время своего следующего разговора с Джеймсом Коллинзом 8 октября 1997 г. похвалил Тер-Петросяна за смелость и особо выделил следующие тезисы армянского президента: «Конфликт не имеет военного решения, статус-кво невыгоден никому, Карабах не получит ни независимости, ни присоединения к Армении…».

В ходе разговора американский и российский дипломаты озвучили любопытное единство взглядов на армяно-иранские отношения. Заместитель госсекретаря указал на проблему внешнего давления на Тер-Петросяна:  «Тема Ирана также актуальна. Проблема армяно-иранских связей имеет потенциал подрыва общественной поддержки Армении в США». Примаков на это ответил, что в случае принятия первого этапа минского проекта это подорвет связи (Армении) с Ираном и будет способствовать снятию блокады с турецкой границы.

Судя по всему, осень 1997-го выдалась горячей, и к октябрю обе стороны были близки к подписанию мира как никогда раньше. Об этом свидетельствует беседа Тэлбота с Блотом 15 октября 1997 г.

Собеседники отмечали деятельность Жака Ширака, который рапортовал, что президент Алиев согласен ехать на переговоры в Москву в случае наличия субстантивного документа, а вслед позвонил Тер-Петросяну, который заверил в своей готовности подписать мир. Единственную проблему для перемирия Ширак видел в карабахцах, «которым нужно дать какие-то гарантии».

Итак, все теперь упирается в Кочаряна, который, правда, к тому времени уже премьер-министр Армении, однако все еще воспринимается как лидер карабахцев. В светлых головах сопредседателей МГ возникает идея самим, без посредничества Тер-Петросяна, убедить Кочаряна в необходимости компромисса. В качестве метода укрощения строптивого наивные дипломаты задумали хитроумный план пригласить его последовательно в Москву, Париж и Нью-Йорк, вероятно, с целью дать тому почувствовать запах кабинетов власти, пообщаться в верхах с сильными мира сего, пообтереться в кожаных креслах, одним словом, намеревались пообтесать провинциала и вылепить «лидера нового типа», готового на трудные решения.

Но этот номер не прошел. Кочарян по музеям погулял, кофе попил и при этом оказался верен высоким идеалам «миацума», не согласившись ни на один вариант урегулирования, не предусматривавший независимость Карабаха.

К концу года пыл сопредседателей поостыл. 14 января 1998 г. Блот в разговоре с Коллинзом сетует, что окучивание Кочаряна ни к чему не привело. В том же диалоге есть весьма занимательный эпизод, полный тревожных ноток и опасений раскола в рядах сопредседателей.

Коллинз попросил Блота высказаться на тему неофициального союза России с Арменией. И тот заявил, что Россия рассматривает карабахский вопрос скорее в контексте своих отношений с США, нежели с Арменией. По его мнению, русские считают, что стратегия Запада в регионе направлена на уменьшение влияния России, и следовательно, прежде всего они будут стремиться укреплять и защищать это влияние. Далее Блот уверяет, что Россия рассматривает предложение Штатов по энергетическому коридору Восток-Запад (речь прежде всего об упомянутом выше проекте нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан) как новую попытку изолировать ее, и это негативно отразилось на атмосфере внутри МГ. Но Коллинз ответил, что у Штатов нет намерения исключить Россию и что «единственная страна, которую мы стремимся изолировать, это Иран».

Здесь американский дипломат, безусловно, лукавит. Азербайджанская и казахстанская нефть в отсутствие нового трубопровода пошла бы (как это и имело место быть) по существующим российским трубам, а никак не по иранским.

Пятью днями позже, 19 января, состоялась встреча Примакова с Тэлботом. И этот диалог касательно карабахского урегулирования далек от оптимизма.

Тэлбот: «Мы договорились, что будем поддерживать Тер-Петросяна. Мы понимаем, что прямо сейчас идет реальная борьба между ним и Кочаряном».

Примаков: «Да, могу сказать, что Кочарян хочет стать президентом Армении… Армяне Карабаха - это препятствие. Нужно это принять и преодолеть. Но что мы можем сделать?».

Далее Примаков посетовал, что «Степанакерт» (Ханкенди) против пакетного плана и ни Баку, ни «Степанакерт» не принимают поэтапного плана.

Любопытно, что Тэлбот оставляет ремарку Примакова без внимания и переводит разговор на югославскую тему. Может быть, американцы и вправду всерьез подозревают руку русских в армянском противостоянии и поэтому демонстративно отказываются обсуждать вопрос далее?

Не секрет, что внутри российского истеблишмента росли реваншистские настроения. Эпоха Ельцина, отличавшаяся комплиментарностью к Западу, медленно клонилась к концу. Кто знает, не подпитывала ли «патриотическая» группировка в российских элитах дерзость карабахского клана и не она ли способствовала его продвижению во власть в Армении на долгие двадцать лет? Тер-Петросян был человеком прозападного толка, заинтересованным в плотной интеграции своей страны в региональные экономические процессы. Очевидно, такой человек не устраивал российскую элиту. Тер-Петросян после известной пресс-конференции выступил с не менее известной статьей «Война или мир? Время призадуматься», где, в частности, писал следующее: «Армения и Карабах сегодня сильны как никогда, но в случае неурегулирования конфликта уже через год-другой неизмеримо ослабнут. То, что мы отвергаем сегодня, в будущем будем просить, но не получим». Подобная просветительская деятельность вызвала возмущение в армянском обществе и позволила оппозиции усилить давление на власть, вследствие чего Тер-Петросян 3 февраля 1998 г. подал в отставку. Президентом становится Роберт Кочарян (примечательно, что смена «верхов» происходила в России и Армении почти синхронно - тот же Примаков, являясь по сути представителем «патриотического» крыла, в сентябре 1998 года стал премьер-министром РФ с прицелом на президентские кресло). Но праздновать окончательную победу было еще рано. В армянской политической среде зрело осознание гибельности «непоколебимого курса» в карабахском вопросе. Показательно, что такой ястреб армянской политики, как бывший министр обороны, а к тому времени премьер-министр Вазген Саркисян, и то стал склоняться к компромиссам, войдя в политический альянс с бывшим первым секретарем ЦК КП Армянской ССР, ставшим на тот момент председателем Национального собрания РА, Кареном Демирчяном. В октябре 1999 года оба станут жертвами расстрела в парламенте. Теперь дорога для большого армянского самообмана была расчищена полностью.  Началась долгая эра безграничного правления карабахского клана.

Шло время, и нехитрые прогнозы сопредседателей относительно усиления Азербайджана, к удивлению армянских стратегов, обрели тенденцию сбываться. Оказалось, что весь ум карабахского клана заключался в бессмысленном затягивании переговорного процесса и сливе власти Николу Пашиняну непосредственно перед бурей 2020 года.

Таким образом, формально ответственный за военное поражение Пашинян является своего рода реинкарнацией Тер-Петросяна на новом витке армянской истории, после полученного горького урока и жесткого наказания за гордыню. «Тер-Петросян-2», скорее всего, хочет мира с Азербайджаном, но одновременно не хочет терять власть. Да что там власть - он беспокоится и за свою жизнь. Представление общественности архивных документов призвано осветить для армянской аудитории более широкий контекст карабахской проблемы и вывести Пашиняна из-под удара народного гнева в преддверии вероятного подписания мирного договора.

Любопытно, что большая часть этих документов была рассекречена еще в 2020 г. Тогда это не стало сенсацией. Вышли лишь редкие публикации на специализированных сайтах академического толка. С большой долей вероятности можно предположить, что команда Пашиняна знала о существовании этих материалов в открытом доступе и решила обнародовать для широкой общественности перед некими важными событиями. Как уже отмечалось выше, вероятной целью является доведение до армянского социума той мысли, что мирный договор с Азербайджаном - не прихоть отдельных политических сил, а настоятельное требование логики исторического процесса.