Иран на грани: кризис изнутри и снизу Новый лозунг протестов: «Вода, свет, жизнь — наши права!»

В городе Хошкбиджар в провинции Гилян люди вышли на улицы, чтобы протестовать из-за регулярных отключений электричества и воды. Аналогичные протесты прошли в городе Себзевар в провинции Хорасан, а также в некоторых других регионах на севере. В столице часто выкрикивают антиправительственные лозунги в местах большого скопления людей в метро.

Прежний лозунг протестов 2022–2023 гг. звучал так: «Женщина, жизнь, свобода!». Он был связан с тем, что полиция нравов забила насмерть молодую девушку по имени Махса Амини за якобы неправильное ношение хиджаба. На сей раз речь идет о самых базовых правах населения, и протесты проходят под лозунгом «Вода, свет, жизнь!».

Наряду с этими массовыми социальными выступлениями, обострились межэтнические конфликты. В регионе Систан и Белуджистан и в иранском Курдистане произошло несколько вооруженных нападений на силы безопасности режима.

Наконец, на фоне всего происходящего усиливаются экономические проблемы. В Иране 40-процентная инфляция, благодаря росту дороговизны 70 процентов населения живут на черте или за чертой бедности, и уже появились новые трудности. Из-за многочисленных простоев руководители предприятий всё чаще задерживают зарплату рабочим. Например, как выяснилось, не была выплачена зарплата 21 тысячи рабочих металлургического завода в Исфахане. Генеральный директор компании, управляющий этим заводом, сообщил о блокировке счетов компании и задержках с выплатами. По мере усиления таких явлений следует ожидать вспышек забастовочного движения, которое иногда приобретает в Иране радикальный боевой характер, если работники выбирают независимые от профсоюзных чиновников забастовочные комитеты (советы) для организации протестов.

Почему в Иране нет воды?

Но, пожалуй, главное сегодня — водная катастрофа. В последние недели в Иране развивается кризис, связанный с нехваткой воды. Температура в некоторых регионах поднимается до +50°, причем некоторые водохранилища, обеспечивающие водой иранскую столицу, заполнены лишь на 8%, в результате в городе часто проводятся отключения воды. Катастрофическая ситуация сложилась в районе Исфахана, где пересохла в прошлом судоходная река Заяндех Руд, в Тебризе, где водных резервов осталось чуть больше чем на два месяца, и во множестве других регионов. В общей сложности в зоне водного дефицита оказались свыше 300 городов и около четверти населения страны.

Из-за нехватки воды происходит снижение мощности ГЭС, которые обеспечивают около 20 процентов производства электроэнергии. Наряду с начавшимся еще раньше кризисом в энергетике, вызванным недостаточным производством газа (около 70–80 процентов электричества производят газовые станции), это ведет к остановке сотен фабрик, к отключению энергии в некоторых регионах в условиях страшной жары. Недостаток влаги привел к сокращению площади сельскохозяйственных земель на 10 процентов, что, в свою очередь, создает угрозу продовольственной безопасности.

Развивающаяся катастрофа связана не только с летней жарой или климатическими изменениями. Ситуация похожа на газовый кризис. Иран, обладая вторыми разведанными запасами газа в мире (прежде всего, это относится к такому сверхгиганту, как месторождение Южный Парс), оказался не способен произвести достаточно газа даже для обслуживания собственных электростанций. Всему виной «экономика сопротивления», попытка режима перейти к автаркическому, самообеспечивающемуся хозяйству в условиях санкций, чтобы больше не зависеть от внешнего мира. Это привело к росту количества фабрик, в то время как произведенной энергии оказалось недостаточно. Выяснилось, что Иран в его нынешнем состоянии не обладает ни необходимыми объемами капитала, ни современными технологиями, способными обеспечить рост добычи газа. На все это накладывается коррупция и непотизм — привычка чиновников и связанных с ними собственников крупного бизнеса назначать всюду своих родственников. Это приводит к нецелевому использованию средств и к принятию некомпетентных решений.

Аналогичные процессы наблюдаются и в аграрном секторе, который потребляет 90 процентов водных ресурсов, и в том, что касается строительства гидротехнических сооружений. Рост производства влагоемких культур, в особенности риса, заставил режим построить сотни новых плотин, увеличивая потребление воды. Часто это делалось без учета особенностей местного ландшафта, что вело к гибели рек.

Могущественные силовики из КСИР (Корпуса стражей исламской революции), которым верховный лидер аятолла Али Хаменеи фактически передал страну в аутсорсинг в обмен на сохранение его личной власти, несут главную ответственность за происходящее. Они повсюду расставили своих людей — от ведомств, управляющих водными ресурсами и энергетикой, до прокуратуры и аграрных компаний. Частный бизнес, принадлежавший их родне, занялся освоением государственных средств, а принятые им решения были во многих случаях ошибочными и непродуманными, поскольку лица, их принимавшие, не обладали необходимыми знаниями и квалификацией. Результаты всего этого бесхозяйствования обрушились на обычное трудящееся и непривилегированное население иранских городов и сел, не принадлежащее к правящему слою миллиардеров и миллионеров.

Иран идет по пути Сирии

Последние события напоминают те процессы, которые привели к массовым протестам и гражданской войне в Сирии в начале 2010-х гг. Напомним, что Саура (сирийское восстание) и гражданская война начались в 2011 г. Однако еще за 6 лет до этого израильский ученый Шмуэль Бар (директор Института политики и стратегии Междисциплинарного центра в Герцлии) предсказал их, указав на факторы, способные разрушить сирийскую государственность. Среди них были признаки потери контроля правительства над приграничными регионами, обычно населенными этническими меньшинствами и независимыми племенами. Бунты имели место в курдонаселенных районах, а также происходили столкновения между друзами и племенами бедуинов. Бар охарактеризовал эти события как начинающийся развал системы «косвенного устрашения», на которой была основана власть режима Башара Асада, — развал, сопровождающийся попытками населения указанных регионов «проверить режим на прочность».

Основной же причиной, вызвавшей эти конфликты, стала засуха и последовавшая за ней экономическая, социальная, а потом и политическая катастрофа в Сирии. Ее, в свою очередь, изучает профессор географии университета Хайфы Арнон Софер. По его мнению, рост конфликтов оказался неизбежен по двум причинам. Это долголетняя засуха и рост численности населения страны.

В течение шести десятилетий население Ближнего Востока удвоилось, и все это — на фоне растущей засухи. Причиной последней стали климатические изменения, неадекватная и некомпетентная госполитика в вопросе водных ресурсов и демографического планирования, на что наложились неурегулированные водные конфликты с соседней Турцией. Засуха стала причиной разрушения аграрного сектора и бегства в города приблизительно миллиона человек. Часто это были выходцы из воинственных бедуинских племен. Правительство не смогло обеспечить их работой и базовыми услугами, из-за чего в городах стали расти зоны нищеты, безработицы и преступности. В конце концов, это привело к межобщинным, этноконфессиональным и племенным конфликтам, к росту противоречий из-за спорных участков земли, а затем к политическому взрыву — антиправительственному восстанию 2011 г. — часто под руководством религиозных лидеров и племенных шейхов.

Ожидает ли Иран похожая судьба? Засуха, нехватка воды, переселение сельских жителей в города, растущая бедность, коррупция, межэтнические конфликты, разливающаяся повсюду ненависть к режиму... Происходящее все больше напоминает начало событий в Сирии.