Контуры нового миропорядка: подъем Центральной Азии и его значение для Азербайджана Аналитика Сергея Богдана

Состоявшийся на этой неделе визит президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Москву примечателен тем, сколько внимания российская сторона уделила налаживанию отношений с крупнейшей центральноазиатской страной. А накануне лидеры всех пяти стран региона побывали в Вашингтоне, где обсудили с президентом Трампом пути укрепления отношений с США. Евросоюз тоже продолжает сближение с этими государствами. Глобальные игроки пересматривают свою прежнюю политику навязывания им своих идеологических догматов и ищут пути сотрудничества с Центральной Азией. Это не только меняет ситуацию в регионе, но и открывает новые геополитические перспективы для Азербайджана.

Руководство Казахстана предпочитает дипломатию

Во вторник президент Казахстана Токаев прилетел в Россию с двухдневным визитом. Значение, которое в настоящий момент Москва придает отношениям с Казахстаном, было заметно по многим деталям. Некоторые из них были символичными, как торжественное сопровождение самолета казахстанского лидера российскими истребителями Су-35. Другие были более существенными вроде беспрецедентно больших делегаций с обеих сторон или весомых договоренностей, в частности о подготовке к передаче технологий ядерного цикла — вслед за началом строительства с российским участием первой АЭС в Казахстане Астана добилась подвижек на пути «создания новой сферы компетенций» в атомной энергетике. В среду президенты России и Казахстана подписали Декларацию о переходе отношений стран на уровень всеобъемлющего стратегического партнерства и союзничества.

Токаев позитивно отозвался о российском руководстве, а Путин назвал переговоры с коллегой «содержательными и продуктивными». Лидер Казахстана приехал в Москву сразу после посещения Вашингтона, и некоторые комментаторы на Западе и Востоке принялись упрекать его за то, как он высказался о своих собеседниках. Одни вцепились в его слова о Трампе как о «великом лидере и государственном деятеле, посланном свыше, чтобы вернуть здравый смысл и традиции в политику Соединенных Штатов». Другие — о Путине как о «государственном деятеле глобального масштаба».

На самом деле эти заявления просто показывают, что известный своим дипломатическим мастерством Токаев остается верен принципам дипломатии, даже когда, казалось бы, все мировые игроки — от РФ до США и ЕС — и без того спешат добиться сближения с Казахстаном и остальными государствами региона.

Потому, отстаивая интересы своей страны, он говорит выверенным языком дипломатии. Его ныне подзабыли многие мировые политики, но он позволяет отстаивать интересы и улаживать конфликты гораздо лучше, чем распространенный усилиями политактивистов в последнее время в глобальной политике истеричный стиль с хамскими выпадами, которым ранее грешили в основном лишь некоторые лидеры Третьего мира.

Впрочем, и Песков парировал провокационный вопрос российского журналиста о заявлениях Токаева относительно роли Трампа, сказав: «А разве мы [руководство РФ] в Анкоридже [на саммите РФ-США] по-другому говорили? Вы вспомните!». Такое признание суверенного права Астаны на свою политическую линию и отказ от нападок обращает на себя внимание, поскольку выходит, что основные мировые державы и блоки отходят в настоящий момент от насаждения своих идеологических догматов.

Трамп: «Предыдущие президенты игнорировали этот регион»

Главам центральноазиатских стран действительно удалось в последнее время добиться пересмотра некоторыми из глобальных игроков их подходов к отношениям со странами региона. Это засвидетельствовал саммит «Центральная Азия — США» на прошлой неделе.

Тогда, 6 ноября, лидеры Казахстана, Киргизии, Туркменистана, Узбекистана и Таджикистана встретились в Вашингтоне с президентом США. Трамп заявил, что главной темой переговоров была добыча ключевых полезных ископаемых, а Центральная Азия — «чрезвычайно богатый» в этом отношении регион. По итогам переговоров Узбекистан подписал торгово-экономическое соглашение, согласно которому он в течение трех лет инвестирует почти 35 миллиардов долларов, а в течение следующих десяти лет — более 100 миллиардов долларов в ключевые области экономики США. Казахстан же согласился предоставить американской компании месторождения вольфрама.

То есть речь шла лишь о чистом бизнесе? Не совсем, как показывают переговоры американского руководства с лидерами остальных центральноазиатских стран. В их случае такого рода сделки не оглашены — скорее, речь шла о поиске сфер для сотрудничества в принципе, в перспективе.

Например, с Кыргызстаном обсуждалось сотрудничество в области финансовых технологий и искусственного интеллекта, а с Туркменистаном — вопросы безопасности, экономики, энергетики и охраны окружающей среды.

То есть дело было не столько в конкретных темах, сколько в принципиальном вопросе о месте стран региона в мировой политике. Саммит засвидетельствовал их суверенное право на проведение независимой внешней политики — вопреки теориям о российской или китайской сфере влияния в регионе. В прошлом году товарооборот стран региона с КНР составил рекордные 94,8 миллиарда долларов, а с РФ — более 45 миллиардов долларов. А вот с США он достиг лишь 4,2 миллиарда долларов, хотя он практически удвоился за последние пять лет. И тем не менее центральноазиатские страны активно развивают отношения с главным соперником Китая и России — США.

Этому способствует тот факт, что коллективный Запад, в особенности США, многое уже успел пересмотреть в своей политике в отношении Центральной Азии за последние годы. Например, сам формат «C5+1» (пять стран Центральной Азии и США) был создан десять лет назад, но долгое время он существовал лишь на уровне министров иностранных дел. Важным поворотным пунктом был запуск в 2023 году саммитов на высшем уровне с участием лидеров центральноазиатских государств и США, хотя и они проходили лишь на полях Генассамблеи ООН.

Нынешний госсекретарь США Марко Рубио, говоря об отношениях с Центральной Азией, намедни посетовал: «Было ведь некоторое пренебрежение». Его шеф также признал, что «предыдущие американские президенты полностью игнорировали этот регион». И Рубио, и Трамп заявляют о готовности это положение исправить.

Трамп действительно уже сделал решительный шаг в сближении, пригласив президентов центральноазиатских стран в Вашингтон. Одновременно американский парламент начал рассмотрение законопроекта об отмене давно ставшей анахронизмом поправки Джексона—Вэника. Она была введена в 1974 году против СССР за ограничение миграции советских евреев, но затем в результате расширительного толкования стала использоваться для дискриминации в торговле США неугодных глобальному либеральному истеблишменту государств.

Параллельно идет и сближение государств региона с ЕС. В апреле в Самарканде состоялся первый в истории саммит пяти центральноазиатских государств с Европейским Союзом, на котором последний представил инвестиционный пакет в размере 12 миллиардов евро для Центральной Азии в рамках евросоюзовской программы «Global Gateway». Сумма, конечно, небольшая, но, если вспомнить, как ЕС и его члены относились к странам региона еще несколько лет тому назад, становится понятно, что это — огромный шаг вперед.

Но самое интересное — на фоне роста геополитического значения Центральной Азии начала меняться и позиция России. Так, после недавней встречи центральноазиатских лидеров с Трампом Песков заявил, что сближение стран региона с США и другими странами и блоками не повлияет на взаимоотношения этих государств с РФ: «У нас свой формат такой: Россия — Центральная Азия, который был совсем недавно. Есть Китай — Центральная Азия, есть Япония — Центральная Азия, ЕС — Центральная Азия. Поэтому это широко распространенный формат, и совершенно естественно, что наши друзья, партнеры в Центральной Азии обсуждают свои взаимоотношения по всем азимутам в своей внешней политике».

Последствия геополитической трансформации для Азербайджана

Когда говорят о нынешней трансформации миропорядка, зачастую ее сводят к подъему Китая и увяданию коллективного Запада. Но есть не менее важные процессы усиления ряда незападных государств. Некоторые из них становятся новыми посредниками между враждующими блоками, другие фактически превращаются в новые нейтральные «швейцарии», третьи же получили возможность избавиться хотя бы отчасти от навязчивого влияния могущественных мировых держав и развиваться в более свободном формате.

Страны Центральной Азии сочетают в себе все эти тенденции, что ведет к укреплению их международных политических позиций и экономических позиций.

Для Азербайджана процесс подъема Центральной Азии имеет важнейшее геополитическое значение. Развиваться легче по соседству с другими преуспевающими странами, и в этом смысле успехи стран Центральной Азии являются важнейшим фактором для развития Азербайджана. Если взять, к примеру, соседний Казахстан, то в августе МВФ заявил, что по величине валового внутреннего продукта на душу населения Казахстан впервые обогнал Россию среди стран СНГ: у Казахстана в этом году соответствующий показатель составил 14 770 долларов, а у России – 14 260 долларов.

Сейчас же динамика развития в Центральной Азии получает все новые импульсы для долгосрочного подъема. То есть к востоку от Азербайджана возникает больше возможностей для взаимодействия, становится меньше преград для него. Мирный процесс с Арменией тем самым оказывается вплетенным в дополнительный контекст — расширения возможностей для развития отношений и транзита в направлении Центральной Азии.

И здесь мы возвращаемся к Зангезурскому коридору, объективно лежащему, среди прочего, и на пути в Центральную Азию. На данный момент ситуация выглядит так, что именно США могут стать партнером Азербайджана в реализации данного проекта, меняющего геополитическую конфигурацию целого региона. Новизну этой политики тоже зачастую недооценивают. На самом деле с самого момента распада СССР мы видим, как коллективный Запад, на словах говоря о своей поддержке независимости стран бывшего СССР и Восточного блока, на деле вел себя совсем иначе. 

Тем же странам Центральной Азии после 1991 года так и не помогли кратчайшим путем выйти на громадные рынки Южной Азии и к южным морям, поскольку западные интриги вокруг Афганистана и Пакистана (не говоря уже об Иране) оказались для коллективного Запада важнее будущего всех центральноазиатских стран вместе взятых. Странам Восточной Европы западные учителя десятилетия рассказывали о диверсификации поставок углеводородов, но в реальности не давали реализовать даже старые советские планы по доставке в регион нефти и газа из Ирака или Ирана (да и из Каспийского региона тоже).

И, наконец, мы десятилетиями наблюдали, как коллективный Запад, в особенности европейские страны, позволяли армянским националистам продолжать оккупацию азербайджанских земель, контролируя которые, те удерживали в разорванном состоянии коммуникации не только между регионами Азербайджана, но и вообще в регионе Южного Кавказа. Скажем даже больше: сепаратистский проект армянских националистов физически препятствовал раскрытию Центральной Азии в западном направлении, гарантируя России и Китаю беспрецедентные возможности для проведения их политики в регионе. 

Вы просто представьте, насколько объективно неравнозначны были ставки: поддерживать горстку националистических и религиозных фанатиков или же помочь Центральной Азии в преодолении геополитической и геоэкономической изоляции? Западные страны десятилетиями выбирали первый вариант. И только сейчас ситуация меняется.